Золото партии

Сухогруз «Петербург», застигнутый штормом на переходе из Лиссабона в Каракас, тоже был среди них. Тяжело переваливаясь с носа на корму, он, то взбирался на крутые водяные горы, то проваливался к их подножью. Пенные валы перекатывались через его палубу и, рассыпаясь в миллионы брызг, исчезали за бортом. Команда корабля, привычная к морской качке, деловито сновала по отсекам и кубрикам, а вот немногочисленные пассажиры в измождении лежали в каютах. Шторм застал «Петербург», когда тот находился над Канарской впадиной. До ближайшего порта оставалось еще около двухсот миль, и когда небосклон над океаном затянули черно-фиолетовые тучи, капитан сухогруза приказал готовиться к авралу. Все люки и переборки на корабле были тут же задраены, грузовые контейнеры привинчены к палубе, а балластные цистерны наполнены забортной водой.

Шторм начался внезапно. Еще секунду назад поверхность океана была похожа на гигантское темно-зеленое зеркало, как вдруг сильный порыв ветра разбил его и на сухогруз обрушился пенный водяной вихрь. Нос корабля скрылся в непроницаемой туманной мгле, а по покрытой брезентом палубе часто и гулко застучали дождевые капли. Внезапно корпус корабля содрогнулся, словно по нему ударили гигантским молотом и, выросшая слева водяная стена, обрушилась со всей силой на носовую надстройку. Корабль повело вправо. На какое-то время он застыл на месте и затем, нырнув под набежавшую волну, словно пущенная из лука стрела полетел вперед. Тут же перед ним встал еще один водяной гребень, но уже более высокий и более крутой. И снова повторилось тоже самое. Удар в корпус, остановка и затем стремительный прыжок вперед. Через десять минут на корабле не было сухого места. Сквозь щели в люках, вода тонкими струйками побежала по лестницам вниз к каютам и кубрикам. В коридорах образовались длинные лужи, которые на глазах увеличивались и вскоре превратились в настоящие реки, бегущие вдоль дверей то в одну, то в другую сторону. Даже в машинном отделении, где температура никогда не опускалась ниже тридцати градусов, появились мокрые подтеки на стенах и иллюминаторах.

Самое неприятное произошло на второй день шторма. Судно вдруг резко качнуло влево и оно, накренившись, чуть не зачерпнуло воды. Помощник капитана бросился на палубу и увидел, что в крайнем ряду сорвало контейнер и он, съехав к левому борту, всей своей тяжестью тянул корабль вниз. В отсеках и кубриках зазвучал сигнал аварийной тревоги. Все свободные от вахты члены команды, надев спасательные жилеты, выбежали на палубу. Под проливным дождем, налегая изо всех сил на рычаги лебедок, они старались поставить контейнер на старое место. Почти двадцать минут шла их борьба со стихией и, наконец, неимоверными усилиями они смогли вернуть его туда, где он стоял. Капитан облегченно вздохнул. Двадцать минут «Петербург» был на грани жизни и смерти и каждое мгновение его команда и пассажиры могли оказаться под водой. Теперь опасность миновала, и судно могло двигаться дальше. На третий день шторм стал понемногу стихать. Небо чуть порозовело, и из-за пелены туч выглянул краешек ярко-желтого солнца.

База ВМС США Норфолк…

Приказ о выходе в море капитан Стенли получил поздно вечером в пятницу. Вскрыв синий конверт, он пробежался глазами по строчкам текста и, отпустив адъютанта, присел за столик, на котором была расстелена карта Атлантического океана. Взглянув на листок со сводкой погоды, он принялся за вычисления. Синоптики обещали волнение не более трех баллов, и в такую погоду пройти расстояние до Багамских островов можно было за двенадцать — четырнадцать часов. Надев фуражку, Стенли вышел из капитанской каюты и направился в отсек управления лодкой. Мимо него с озабоченными лицами сновали матросы и офицеры. Отдав несколько раз честь, Стенли зашел в отсек и, увидев в командирском кресле Роя Мартина, кивнул ему головой. Команда была понята без слов. Рой включил трансляцию и, немного волнуясь, объявил: «Внимание! Приготовиться к отплытию. Вахтенным офицерам занять посты согласно боевому расписанию. Доложить о готовности отсеков и служб.» Выслушав доклады, Рой подошел к Стенли и, вскинув руку, доложил:

— Сэр, лодка к походу готова!

— Отлично! — Стенли удовлетворенно посмотрел на часы. С момента объявления тревоги до доклада Мартина прошло не более двадцати секунд. — Я наверх, — сказал он, надевая на ходу куртку. — Хочу проститься с городом.

Поднявшись по лестнице в рубку, Стенли вышел на палубу и, выслушав рапорт дежурного офицера, прислонился к борту. Легкий ветерок полоскал на антенне радиостанции звездно-полосатый флаг. Лодка медленно отходила от пирса. За ее кормой пенились в лучах заходящего солнца бледно-розовые кильватерные буруны. Слева, насколько хватало глаз, вдаль уходили океанские просторы. А справа в сгущающихся ночных сумерках ярко горели гирлянды городских огней. Стенли долго глядел на них, пытаясь угадать окна своего дома, стоящего на одной из примыкающих к берегу улиц, но затем, так и не угадав, позвонил в командный отсек и приказал готовиться к погружению.