Золото партии: семейная комедия. Публицистика

— Есть ли выход из сложившейся ситуации?

— Думаю, есть. Веками в театре центральной фигурой был драматург, именно автор определял происходящее на сцене. Понятно, в прошлое мы вернуться не можем, но на какое-то время на сцене снова главным должен стать драматург, писатель. Подчеркиваю: драматург, а не «новодрамец». «Что» снова должно стать важнее, чем «как». Настоящая, профессионально написанная пьеса, адресованная зрителю, а не соратникам по эстетическому помешательству, способна ограничить бесплодный произвол режиссеров и помочь выскочить из затянувшегося «дня сурка». Но для этого многих лауреатов надо заново учить писать пьесы.

— Есть у вас что-нибудь новое?

— Есть. Пьеса «Как боги», опубликованная только что в «Современной драматургии», но уже поставленная в Белгороде, Ереване, Владикавказе, Пензе. Увидят ее скоро и в Москве во МХАТе имени Горького. Ставит сама Татьяна Васильевна Доронина.

Беседовала Анна ЧУЖКОВА

Газета «Культура», 2014 г.

Нарушитель конвенции

С 2009 года в Театре Российской армии при полном аншлаге идет пьеса нашего современника, замечательного писателя, драматурга, главного редактора «Литературной газеты» Юрия Полякова «Одноклассники». Это первая пьеса автора, которая свою театральную жизнь начала не в Москве, а в провинции. Причина проста: 14 московских театров отказались от ее постановки. Слишком остро герои пьесы говорят о современной России.

— Для меня это было полной неожиданностью! То, чего раньше режиссеры искали, — остроты, будь то социальной или нравственной, теперь не хотят, боятся. И только спустя какое-то время, когда пьеса уже шла в Тобольске, во Владикавказе, я показал ее режиссеру, который почувствовал необходимость этой пьесы, — Борису Морозову. Она оказалась созвучна с его восприятием современной России. Он так загорелся, что поставил ее очень быстро. Последняя современная пьеса, которую он ставил, — «Смотрите, кто пришел» Арро. Да и то это было 20 лет назад. С тех пор он не мог ничего найти из современной российской драматургии адекватного тому, что с нами сегодня происходит. А Морозов — человек, сохранивший социальную чувствительность. К сожалению, сегодня у многих руководителей театров чувствительность не социальная, а фестивальная. Глухость к жизни маленького человека, а это первый признак буржуазности театра. Меня всегда поражало: в стране, где почти нет буржуазии, мы имеем буржуазный театр. И если сравнить спектакли разных театров мира, то современный немецкий или, скажем, польский театр — окажутся более социальными, чем театр российский. Хотя в России-то, наверное, побольше проблем, чем в той же Германии. Думаю, это связано с модой, которая охватила российский театр, и особенно московский. Сейчас мода на пижонскую асоциальность, на дурной эстетизм, на поиск дешевой новизны, которая устаревает после первой стирки. Можно одеть Гамлета готом, а Дездемону сделать лесбиянкой. И что? Ничего… Получится Костя Богомолов… Как показывает время, натужная новизна недолговечна. Вот пример. Две пьесы, написанные примерно в одно время: «Оптимистическая трагедия» Вишневского и «Дни Турбиных» Булгакова. Одна из них — «Оптимистическая трагедия» — была ультрасовременна, насыщена всеми тогдашними послереволюционными поисками, новаторствами, а «Дни Турбиных» вполне архаичная пьеса, по тогдашним меркам как бы Чехов, только после Гражданской войны. Ну и кто теперь ставит «Оптимистическую трагедию»? А «Дни Турбиных» и по сей день одна из самых востребованных пьес.

Драматург должен прежде всего разобраться в социуме, в нравственном состоянии общества, ощутить недуги бытия, тогда новая форма придет сама. «Новизна» нынешних режиссеров — это силикон в старушечьей груди. Чтобы воспарить над жизнью, надо ее знать. Чтобы написать отца Михаила из «Одноклассников», я использовал не только свой скромный опыт воцерковляющегося советского человека, но пообщался со священниками, разными путями пришедшими в церковь. Я писал пьесу три года. Это вам не «вербатим»: день ходим по заводу, за два дня пишем пьесу.