Золото Партии

Солнце ещё не разгорячилось и не высушило капли росы на траве. В соседском дворе Танька чехвостила своего загулявшего мужика. Нюрка вовсю окучивала картоху, подставляя свой огромный зад старику Солнцу, а тот морщился и старался не прикасаться к нему.

Дачники потянулись к реке, да собственно не только они, а всё живое, истосковавшееся за ночь по коктейлю из речной прохлады и солнцепёку, двинулось стройными косяками к реке в надежде стать абсолютно счастливыми в этот субботний день.

Аркадий Плошкин включил чайник, достал большой бокал, и сыпанул в него две ложки душистого кофейного напитка. Закурил. Высыпал порошок из бокала в помойное ведро, сполоснул бокал и насыпал зелёного чая. Довольно крякнув и прикурив новую сигарету, отправился в сад…

Вернувшись из сада, Аркадий вывалил из своих ладоней свежую клубнику и малину в миску. Тщательно, стараясь не упустить даже самой маленькой ягодки, растолок содержимое миски и, добавив сахара и свежих сливок, только что снятых с молока, стал тщательно всё перемешивать большой ложкой. Снизу вверх. Снизу вверх. Снизу вверх.

А клубника и малина дарили свой аромат. Он распространился по всей веранде, а Плошкин, жмурясь не то от солнца, не то от удовольствия, а может быть и от того и от другого одновременно, продолжал перемешивать ягодное пюре с сахаром и сливками… По часовой и обратно, по часовой и обратно, по часовой и обратно.

Ложка скребла об дно миски, пюре приятно чавкало, Плошкин счастливо жмурился и продолжал размешивать розовую сладкую жижу. По часовой и обратно, по часовой и обратно, по часовой и обратно.

Чайник засвистел. Плошки налил кипятка в бокал, накрыл бокал крышечкой и поставил его на стол. Ягодное пюре со сливками были отправлены в холодильник, а из холодильника были извлечены: охотничья колбаска — две штуки. Нет, одна. Нет, две. Нет, одна… Аркадий не мог решить, сколько ему хочется колбасок, чертыхнулся и достал третью.

Вслед за колбасками на столе оказались два крупных свежих шампиньона, три яйца, большой сочный алый помидор, кусочек сыра и…

— Ой, бляяяяяяя, — Плошкин поднёс к носу только что сорванный пучок зелени. Душистая петрушка и аромат укропа оттеняла терпкая пахучая кинза.

Он поставил сковородку на плиту, порезал полторы колбаски и кинул их на раскалённую сковороду.

— Щщщщщщщщщщщщщ, — зашипели кусочки колбаски. Они начали быстро подрумяниваться, отдавая жир, который равномерно растекался по сковороде.

Аркадий мелко порезал зелень, также мелко натёр сыр, всё небрежно свалил в тарелку и разбил туда два яйца, упрятав третье обратно в холодильник.

— Ффщщщщщщщщ — зашипел на сковороде крупно порезанный помидор и шампиньоны.

Плошкин тщательно перемешал яйцо с зеленью и тертым сыром и осторожно вылил всё в шкворчащую сковороду. Сделал огонь потише. Закурил. Достал из холодильника ягодное пюре, взял бокал с ещё неостывшим зелёным чаем и понёс всё это добро в сад, где под яблонями в теньке стоял небольшой столик и скамейка.

— Аркадий Иванович! Аркадиииванович!

— А это вы, Нюрочка. Здравствуйте, здравствуйте, — поставив миску и бокал на стол, с еле скрываемым неудовольствием поздоровался Плошкин с жопастой Нюркой.

— Давно приехали, Аркадий Иванович? — защебетала Нюрка.

— Вчера, на последней электричке… — сухо ответил Плошкин.

— А что ж ко мне не зашли, поужинали бы у меня, а то вы, небось, после работы, да голодный…

— Да что-то есть не хотелось.

— Что ж так? — игриво спросила Нюрка, навалившись на забор и кокетливо положив свои арбузоподобные сиськи на штакетины.

Она что-то щебетала, а Аркадий Плошкин в который раз, как кролик перед удавом, стоял перед этой огромной сиськастой тёткой, не в силах оторвать взгляд от глубокого выреза на её сарафане. Он забыл о завтраке под открытым небом, о котором мечтал с прошлых выходных, о ягодном пюре со сливками и сахаром, о тёплом зелёном чае и о яичнице с копчёной колбаской, грибами, помидором, зеленью и сыром. О той самой яичнице, ради которой он сюда приехал за сто тридцать километров, один без друзей и женщин. О той самой яичнице, которую частень ко делала ему его мать, только мать никогда не добавляла в неё грибов. О той самой яичнице, которая так хороша и так вкусна, когда всё сделано правильно. О той самой яичнице, которая сейчас стоит на плите И СГОРАЕТ ТАМ НА ХУЙ, ПРЕВРАЩАЯСЬ В ДЕРЬМО, КОТОРОЕ НЕ СТАНЕТ ЕСТЬ ДАЖЕ БРОДЯЧАЯ И ПИЗДЕЦ КАКАЯ ГОЛОДНАЯ СОБАКА!!!

— Бляяяяяя!!! — закричал, схватившись за голову Аркадий, и послав на хуй жирную Нюрку побежал на веранду, где умирала его мечта…

Чай остыл. В ягодное пюре со сливками и сахаром насрала ворона, яичница сгорела к ебеням.

Аркадий Плошкин достал из холодильника холодное пиво, остатки охотничьей колбаски и пошёл на крыльцо для того, чтобы, подставив солнцу своё лицо, всё-таки позавтракать…

07.05.03 12:30

Monteg

Иван Фролов:

Валенок и галоша

«Очень Добрая История» ArkAshA

«Очень достойно.» Идиолаг нах

Ганс-Христиан Андерсен. Пер. с дат. И.Фролов