Золото по ленд-лизу

        Основной предмет беседы - несколько связок, найденных  в саамском жилье   песцовых шкурок, среди  которых три необычно редкие - коричневые с серебристым отливом. Это, так называемые «голубые» песцы, при виде которых даже невозмутимый Мунк оживился и зацокал языком.  Они уже упакованы в мешок, и по указанию Кранка помещены в кабину бронетранспортера. Егеря гадают - поделится   с ними прижимистый фельдфебель или нет.

        А тот, провожаемый  их завистливыми взглядами, неспешно  идет к чуму, в котором спрятались дети, откидывает полог и исчезает в нем.

        Спустя минуту из жилища доносится громкий ребячий плач, а чуть позже   душераздирающий крик  девочки.

        - Ну и хваткий парень  наш командир, - ухмыляется громадный ефрейтор, - всегда найдет, где поразвлечься. Солдаты гогочут и отпускают сальные шутки.

 Через некоторое время крики в чуме смолкают, и оттуда появляется Кранк.  Он застегивает штаны  и блаженно щурится на солнце.

        - Ланге, твоя очередь, ты сегодня заслужил! -  бросает он резво вскочившему унтер-офицеру и, присев на корточки у костра, подбрасывает в него несколько веток.

        Затем, приказав одному из егерей сварить кофе, забирается в кабину бронетранспортера, пихает себе под голову мягкий  мешок с пушниной и, развалившись на сидении машины, погружается в сон.

        Просыпается Кранк от металлического щелчка. У открытой  бронированной дверцы  стоит Ланге.   

        - Кофе с ромом готов, Ирвин, прошу. И протягивает ему кружку с ароматно дымящимся напитком.

        Фельдфебель подносит ее ко рту, делает глоток и довольно щурит  глаза:

        - Настоящий бразильский. 

        - Да,- отвечает Ланге, - как   в  старые добрые времена на Крите.

        Допив кофе, Кранк отдает  кружку  унтеру, закуривает и выбирается из кабины.     

        Белесый шар солнца совершает свое обратное путешествие по высокому небу. На плащ-палатке, вповалку, храпят его солдаты, а из чума доносятся приглушенные всхлипы и рычание ефрейтора.

        - Это наш   Гюнтер ублажает саамскую девку, - смеется Ланге…

        Рано утром идущая след в след цепочка людей, в сопровождении навьюченных ранцами  двух оленей,  удаляется  в безбрежное море  тундр, а у бронетранспортера остается  пожилой  хмурый водитель, с заросшим щетиной лицом.

        Когда последний  олень исчезает в туманном мареве, он забирается в кузов, проверяет установленный в нем станковый  пулемет «МГ», спрыгивает на землю и идет к  чуму.

        Тела мужчины и трупа собаки у костра уже нет -  егеря оттащили их  в ближайшие кусты.

        Солдат несколько мгновений смотрит  на это место и сплевывает, -  герои Нарвика, черт бы вас побрал, - произносит он.

        Потом заходит внутрь жилища, щелкает зажигалкой и осматривается.

        У стены,  вцепившись ручонками в деревянную  жердь остова и  поскуливая,    сжался мальчик, а ближе к центру, у очага, на кипе  вытертых оленьих шкур раскинулось обнаженное тело девочки, с широко открытыми глазам и застывшей струйкой крови на прокушенной губе. 

        Солдат нагибается, касается худенького  тела рукой и отдергивает ее. Потом снимает с перекладины какое-то тряпье и  накрывает им девочку.

        Постояв несколько секунд неподвижно, он  делает шаг к мальчику, вынимает из кармана плитку шоколада и протягивает ее ребенку.

Глава 6. Смерть у озера

  на снимке слева, старшина 1 статьи Д.Д.Вонлярский (фото из личного архива)

        Высоко в арктическом небе парит старый кречет - небесный хозяин этих мест.  Он изредка взмахивает широкими крыльями  и вглядывается  еще зоркими глазами в проплывающую под ним тундру.

        Вся мелкая живность - полярные куропатки,  зайцы, песцы и лемминги, спешат укрыться в камнях, щелях и норах при появлении бесшумно несущейся по земле тени громадной   птицы.

        На очередном витке своего полета хищник что-то замечает  у далекой гряды  сопок  и  планирует к ней. Затем  мгновенно взмывает в высь и скользит обратно.

        За свою долгую жизнь кречет не раз встречал то, что увидел. Это двое бескрылых существ, которые способны метать молнии в птиц. Одна такая, давным - давно, сразила его подругу. И хозяин небес помнит это.

        - Санек, смотри какой обед  летает, -  с тоской смотрит вслед удаляющейся птице,  бредущий впереди Дим, волочащий за собой по мху давно  бесполезный «Суоми».  Плетущийся сзади продолжает слепо двигаться, утыкается ему в спину и падает.

        - Все, Дим, я больше не могу,- шепчет он и закрывает глаза. Передний устало  садится  рядом, утирает изодранным  рукавом ватника вспотевшее, лицо и роняет голову на грудь. Несколько минут  в тишине раздается только их хриплое дыхание и  мучительный кашель лежащего.

        За  прошедшую неделю ребята еще больше осунулись и почернели - рыба в мелких озерцах больше не попадалась, да и ловить ее было не на что, кончилась наживка. Питались молодым ягелем, изредка встречающейся прошлогодней вымороженной морошкой и  вызывающими тошноту сырыми грибами. Сырыми  потому, что варить их было не на чем.