Золото по ленд-лизу

        - Смотри, Дим, этот даже полковник - шепчет Сашка и показывает пальцем  на одного - в плаще  и хромовых сапогах.

        - С чего ты   взял?  - хмыкает  старшина.

        - У него погоны с тремя звездами. А вон  тот,  что рядом  лежит, в кожаной куртке - майор.

        - Я таких знаков различия  в 41-м не встречал.

        - Точно Дим, погоны совсем недавно ввели, после Сталинграда, а ты не знал?

        - Нет  - коротко отвечает старшина и поднимает с пола отсека  валяющийся   автомат.

        - Новенький, - ласково проводит он рукой по лакированному прикладу и отстегивает диск. Тот полностью снаряжен. 

        - Теперь и воевать можно, - вщелкивает диск старшина на место и вешает ППШ на плечо.

        - Знаешь, Сань, не люблю я этих чекистов. Очень уж они въедливые. Один  майор из особого отдела стрелковой дивизии, когда  мы вышли на  ее охранение, возвращаясь с  задания, мордовал нас трое суток. Пока не выяснил, что десантники. И потом смотрел  волком, очень уж ему хотелось нас в расход пустить. А еще, сука, «парабеллум» мне так и не вернул. Мол, младшим командирам не положено.

        - Ну ладно, Сань, на тебе  тоже ППШ, - выворачивает он из мертвых рук одного из солдат автомат, -   собери у всех документы,  а заодно  и личные вещи. Они мертвым ни к чему. А я пока летчиков в кабине посмотрю, вдруг  есть кто  живой? 

        Он отпихивает ногой, какой-то валяющийся на проходе  блестящий кусок металла и выбирается наружу.

        Когда Сашка  появляется из самолета, с  туго набитым вещмешком и полевой сумкой на шее, Дим сидит неподалеку и  молча курит папиросу.

        - Ну, как? - интересуется  матрос.

        - Всем хана, - безнадежно машет рукой  старшина.  - А ребята, видно, смелые были. Пилот так со штурвалом в руках и застыл. Капитан, и с двумя орденами «Красного Знамени».   Штурмана расшибло  в лепешку о приборную доску. Оба стрелка тоже мертвые - верхний в турели завис, а нижнего  при ударе  вдрызг  раздавило. Это видать они того немца и завалили.  Только вот что, непонятно. Парашютов у экипажа нет. Или сейчас без них летают?

        - А мне вроде все ясно, Дим, на вот, погляди. 

        Сашка достает из кармана и протягивает ему вспыхнувший на солнце, таким же светом, небольшой слиток.

        - Что это?  - берет  его старшина в руку и едва не роняет.

        - А ты посмотри  повнимательней.

        Тот вертит  слиток  перед глазами и обнаруживает на одной из его граней  небольшое клеймо в виде герба СССР и какие-то цифры.

        - Никак золото?

        - Именно. Там, в самолете, два ящика с ним, и на полу еще много  валяется. Ты этот брусок ногой пнул, - смеется Сашка.

        - Ну, де-ла-а, - тянет Дим, - теперь и мне дошло, отчего у летчиков парашютов нет.  Они перевозили особо ценный  груз, а те, которые в бомбовом отсеке - охрана.   Видать «нкэвэдэшники» заставили оставить парашюты,  что б те не выпрыгнули, если собьют. Не доверяли, гады.  Интересно, а куда мог лететь  этот бомбардировщик?

        - Судя по документам,  которые  у полковника - из Москвы в Мурманск.

 Сашка отстегивает клапан офицерской полевой сумки,  вынимает из нее  сложенную вчетверо бумагу,   малинового цвета удостоверение, и протягивает их старшине.

        В удостоверении, с двумя красными, расположенными по диагонали полосами, фото  человека в военной форме с четырьмя шпалами на петлицах и надписью «Главное управление контрразведки «СМЕРШ» на правом развороте.  А чуть ниже  «Полковник Азаров Алексей Иванович - начальник  отдела»,  синяя гербовая печать и неразборчивая подпись.

        - Да, - хмурится Дим, не повезло тебе полковник, - и разворачивает бумагу.

        В ней значится, что полковник Азаров и майор Коваленко с группой военнослужащих из девяти человек, направляются в командировку в Мурманск для выполнения особо важного задания. На бумаге синяя расплывчатая  печать и угловой штамп  «НКВД СССР».

        - Бойцы, что с ними, - кивает  Сашка на справку, - из мотострелковой бригады НКВД особого назначения. Я никогда не слышал про такую.

        - А мне доводилось, - отвечает Дим. -Нас когда после первой операции из Белоруссии в Подмосковье перебросили, так перед второй заброской,  из  этой бригады два инструктора приезжали, мастера спорта. Проводили с личным составом  занятия по стрельбе и рукопашному бою. Неплохие ребята.

        - Так, ладно, - возвращает он Сашке документы, - а что это у тебя за «сидор»?

        - У переборки валялся, в нем продукты. Наверное, сухой паек. 

        - Ну, что ж, давай подрубаем, -  говорит Дим, -  жаль парней, но мы пока живые.

        Сашка достает из мешка  кирпич серого хлеба, банку консервов в яркой упаковке и завернутый в газету солидный шмат сала.

        - «Правда», - уважительно произносит старшина, вскрывая  финкой банку, и пластая кусок на крупные ломти.

        Затем друзья без особого аппетита едят и о чем-то думают.На фронте и в лагере они повидали немало смертей, и вот очередная, в своем новом обличье.

        Когда Сашка аккуратно заворачивает  в газету  и прячет в мешок остатки хлеба и сало, Дим  достает из кармана  мятую пачку «Беломора» и закуривает.

        - Саня, так ты говоришь, там, - он кивает на самолет,- целых два ящика такого добра? - и взвешивает на руке слиток.