Золото по ленд-лизу

        Взобравшись на верхний ярус, Шмаков кое-как втиснулся между стеной и     молодым парнем, отвернулся к стене и стал   анализировать  случившееся, в поисках выхода.

        Милицейский спектакль с проверкой, явно сфабрикованным делом и «подставой», не вызвал у  бывшего оперативника Шмакова особой  растерянности, а тем более испуга. 

        В том, что  «наезд» организовал  его старый недруг, он не сомневался и, оставаясь на свободе, смог бы наверняка в очередной раз отбиться от проверяющих.    Однако, находясь в СИЗО  в качестве фигуранта по уголовному делу, Шмаков лишался свободы маневра и нужных связей.  

        Интересно, знает ли Зея о его аресте?  Менты любят скрывать такие факты от родственников и сделают все, чтобы ей об этом стало известно как можно позже.  К тому же, выезжая в колонию, он сообщил жене, что едет  на пару дней  в один из леспромхозов, с которым работал. Так, что оставалось только ждать.

        Незаметно для себя, измотанный дальней  поездкой  Алексей задремал и очнулся от лязга замка камерной двери.

        Она с грохотом приоткрылась, и  чей-то голос проорал, - Шмаков, на выход!

 Шмаков протер глаза, спустился  с нар вниз и шагнул в дверной  проем.

        - Лицом к стене,- пробурчал мордастый надзиратель, запер дверь и, побрякивая ключами, повел  его по тускло освещенному коридору к выходу.

        Во внутреннем дворе СИЗО Шмакова вновь впихнули в знакомый автобус, защелкнули на запястьях наручники и  завязали глаза платком.

        -  М-да, везут явно не на допрос, - промелькнуло в голове, когда автобус тронулся.

        Поколесив немного по городу, он свернул на грунтовую дорогу, что чувствовалось по снижению скорости и шороху гравия  под колесами.

        Затем автобус притормозил, куда-то въехал и, скрипнув тормозами, остановился.

 Со Шмакова сдернули платок  и вывели из салона.

        В нос ударил   свежий запах сырости и хвои.

        Микроавтобус стоял во дворе  помпезного особняка, окруженного разлапистыми соснами  и высокой оградой.

        Шмакова сопроводили в просторный холл с ярко горящим камином, а оттуда, по мраморным ступеням вниз, к высокой, из мореного дуба, двери. Один из сопровождающих открыл ее, а второй втолкнул Шмакова в обширное, освещенное мягким светом помещение.

        В центре его, на мягком кожаном диване, перед  изыскано накрытым столом, вальяжно развалился  человек в  купальном халате. Это был начальник городского УВД  полковник  милиции Князев.

        - Ну, вот мы и встретились, майор, проходи, садись,-  ухмыльнулся он и указал он на одно из стоящих у стола  кресел.  - Снимите с него браслеты.

        Когда со Шмакова сняли наручники, и он, растирая запястья, присел в кресло, сопровождающие удалились.

        Князев потянулся к бутылке с «Хенесси», плеснул янтарной жидкости в два  хрустальных бокала  и один протянул Шмакову.

        - Выпьем за встречу, майор.

        - Выпьем, - ответил Шмаков и выплеснул содержимое бокала в рот.

        - Закуси, в СИЗО наверное оголодал.

        - Спасибо, не хочу.

        - Тогда кури, -   кивнул Князев на открытую пачку «Мальборо»  и лежащую рядом с ней зажигалку.

        Шмаков с наслаждением закурил   и выжидательно уставился на хозяина.

        А тот извлек откуда-то  пластиковую папку с документами и протянул ее собеседнику.

        - Что это?

        -  Посмотри, увидишь.

        В папке были ксерокопии протоколов обыска  и допросов секретаря и бухгалтера  фирмы.

        Из них следовало, что в сейфе Шмакова были обнаружены десять тысяч «черного нала» и семьдесят пять  граммов  героина, которые, со слов допрошенных, принадлежали генеральному директору и использовались им в личных целях.

        - Я еще раз, заявляю, что это грязная провокация. Никаких  долларов и героина в моем сейфе не было.

        - Были, майор, были. Мы это  элементарно докажем  и загремишь ты  лет эдак  на семь  туда, куда меня в свое время пытался определить. Но есть и другой вариант. Если договоримся.

        - Какой же это?

 - Ты продаешь свою фирму компании, которую я тебе назову и мы прекращаем дело.

        - Этого никогда не будет.

        - А ты не спеши майор, подумай, время у тебя есть. Ведь мы можем пойти дальше и заняться твоей азиаткой, она мне, кстати, очень нра…

        Закончить фразу  Князев не успел.

        Шмаков сгреб со стола хрустальную вазу с фруктами и изо всей силы метнул ее  полковнику в голову.

        На звон разбитого стекла и вопли  начальника, в комнату ворвались охранники   и через минуту, бешено матерясь и  пытаясь освободиться  от наручников, Шмаков, лежал на полу.

        - Ну, тварь, -  прижимая к рассеченному лбу салфетку, заявил Князев, - ты у меня до суда сгниешь в камере.  В СИЗО его!

        Обратный путь Шмаков проделал лежа на полу микроавтобуса с целлофановым пакетом на голове.Затем его, багрового от удушья  и мучительно кашляющего, поместили в другую камеру.

        В отличие от первой, она была значительно меньше, с  одноярусными, застеленными одеялами нарами и  небольшим телевизором  на столе.

        - Проходи, мент, - прозвучало с нар, на которых, дымя сигаретами,  играли в карты четверо бритоголовых  парней. 

        - Я не мент, - прохрипел Шмаков и обессилено присел на крайнюю постель.

        - Пшел! -  пнул его ногой один из играющих, и Шмаков свалился на пол камеры.

        - Ату, его  Кувалда!  -  захохотали остальные.