Золото по ленд-лизу

        - Так говоришь, от Сашки приехал? Как он там, стервец?

        -  Ничего.   Перевоспитывается, работает, вас часто вспоминает. 

        -  Это хорошо, - усаживаясь напротив, сказал дед. - А ты какими судьбами тут? По говору вроде не наш.

        - Я с ним   в одном отряде был. Освободился, здесь проездом.  А сам с Дальнего востока, с Камчатки.  Это для вас, - кивнул он на сумку.

        - Ну-ка, ну-ка, покажи, что там?

 Огнев выложил на стол все купленное на рынке.

        - Так говоришь гостинец от Сашки? Откуда ж у него такие деньги? Тут один коньяк в половину моей пенсии станет.

        - Это от меня, неудобно как-то в гости с пустыми руками.

        -  И то верно. Знать, человек ты совестливый. Ну, давай почаевничаем и покуштуем твоих гостинцев. Коньяк я и не помню, когда пил.

        Через час, раскрасневшиеся от «Дербента» и чая, они живо обсуждали  результаты чеченской войны. Причем хозяин проявил незаурядные знания  всех ее событий.

        Чуть позже он спустился  в подвал под домом и принес оттуда запотевший кувшин виноградного вина.

        - Давай чихирю попробуем, нового сбора.

        После вина, узнав, что Огнев служил в погранвойсках и воевал в Афганистане, Дим Димыч, так звали хозяина, расчувствовался и пригласил его в горницу, где на стенах висели семейные фотографии.

        - Это мой дед в Первую мировую, - показал на чубатого урядника с шашкой и  двумя георгиевскими крестами. Это я, в мае 44-го, - ткнул пальцем в бравого флотского старшину с приятелем. А вот это Сашка в Афганистане  - провел дрожащей рукой  по фотографии  «Душмана» в парадной сержантской  форме и с медалью «За отвагу» на груди.                          

        Потом, когда они вернулись на кухню, старик предложил Огневу погостить у него.

        - Живу я сам, бабка давно померла. Дом большой, вдвоем будет веселей. Или домой спешишь?

        - Да нет, - ответил Огнев. - Дома, собственно, у меня нет. Из детдомовских я. 

        - Вот и поживи, оглядись. В наших местах тебе понравится. Съездим на Дон, в плавни, порыбачим, покажу тебе казачьи станицы.

        Так Огнев остался у Дим Димыча.

        Теперь он не сомневался, что хозяин именно тот человек, который оставил записку в самолете и мог прояснить историю с необычным грузом.

        Поселил хозяин  Огнева, тот  назвался Юрием Молохом, в небольшой уютной светелке, с окном, выходящим в сад. На следующее утро тот съездил на вокзал, забрал из   камеры хранения свой кейс, а в универмаге приобрел кое-что из вещей: спортивный костюм, пару сорочек, свитер и комплект зимнего армейского камуфляжа. А еще, не желая быть обузой для  гостеприимного хозяина,  накупил целую сумку продуктов.

        Вечером, когда посмотрев  по телевизору  очередную  серию документального фильма «Великая Отечественная», они с хозяином сидели на кухне и пили чай, Дим Димыч  заметил, что военная  хроника  тех лет не  отображает всех событий  первых дней войны.

        - А каких именно? - поинтересовался Огнев.

        - Да хотя бы  наших   десантов  в тыл  немцам летом 41-го.

        - Разве такие были?  - удивился Огнев.

        - И не один. В двух я лично участвовал.

        - Расскажите, это интересно.

 И старый солдат рассказал следующее:

        - Сам я, как ты видел на фотографии, из флотских. Но войну начал  воздушным десантником  в Белоруссии.  Там,  в лесу под  Минском, базировалась наша воздушно-десантная бригада. Тринадцатого июля мы получили приказ маршала Шапошникова высадиться в тыл наступающим немцам для совершения  разведывательно-диверсионных операций.

        Десантировались  с ночных   бомбардировщиков, сразу же после налета на несколько крупных вражеских объектов. Уничтожили то, что осталось после бомбежки и ушли в лес. 

        Потом рвали железнодорожные  и шоссейные  мосты, по которым двигалась вражеская техника, громили немецкие гарнизоны и комендатуры, захватывали немецких языков.  Через две недели остатки бригады с боями прорвались к своим, и нас перебросили в Подмосковье. Там пополнили личным составом  и в конце августа забросили в район Ржева.

        Через сутки мы уничтожили  крупный железнодорожный узел в Нелидово и  нарушили  график движения  вражеских эшелонов на восток. А затем по рации получили приказ, захватить немецкого штабного офицера и переправить его за линию фронта. Провели разведку и установили местонахождение одного из немецких  штабов.    

        Разгромив его, захватили в плен  немецкого генерала  и с партизанской базы  отправили его самолетом на Большую землю.  Фашисты в отместку организовали карательную операцию, и мы ушли в леса. Там отряд пополнился за счет   «окруженцев»   и  провел еще несколько операций  по  уничтожению живой силы и техники врага на дорогах. 

        Короче, воевали мы в тех  лесах, до января 42-го. А когда из десанта осталось всего ничего, решили прорываться к своим. Без приказа. Связи тогда у нас уже не было.

        Выходили ночью, по льду  Селигера, нарвались на вражеский заслон, там меня в бою и шарахнуло. Потом немецкий плен, побег из него и штрафбат.  А  в начале 70-х, уже здесь, в военкомате, мне вручили «Красную Звезду», за те десанты. Такая вот история.