Золото Приамурья

Присущая Мордину манера выделиться из окружения, с определенной долей авантюризма и своего рода эпатажа, отмечается и в других источниках, особенно носящих характер преданий. Такого рода предания сохранились, в частности, в рассказе ботаника В. Ф. Семёнова, командированного в 1908 году Томским университетом в Амурскую область для сбора ботанических коллекций. Встретив Мордина при ожидании парохода в деревне Мазановой, Семёнов записал в дневнике, сохранившемся в фондах Амурского областного краеведческого музея:

«П. В. Мордин (Поль Мордэн), миллионер и действительный статский советник, был хищником, спиртоносом, и только в 1896 году начал работать на небольшой площади, где до этого работало много хищников, ставших его рабочими, т. е., вернее, кредиторами, т. к. начали сдавать золото только ему, а получать деньги после того, как он сдаст золото в банк. Тогда не было вольной торговли золотом, и волей-неволей его надо было сдавать хозяину прииска. А хозяин многим не уплатил… Да и площадь вышла богатая, нашлись охотники-компаньоны с деньгами, образовали Общество, поставили машину (чуть ли не в 1902 г.). Поль Мордэн – главный воротило, потом завёл себе отдельные прииска, и «за умелое ведение дела» и прочие «труды» в крае, по ходатайству губернатора Путяты, согласно воле его и вопреки отзывам податных инспекторов, аттестовавших Мордина как темную личность, он произведен в генералы» [126].

В рассказе одного из старожилов Благовещенска М. Г. Козьмина, который приводит историк Т. А. Холкина, получило отражение еще одно народное предание: «Мордин был старателем, простым рабочим. Нашел золотую жилу и продал её американцам. Разбогател, в герцогстве Лифляндском купил себе баронский титул. Стал ездить в цилиндре и на рысаках» [171].

Подобного рода историями изобилует и очерк Зазубрина. Так он сообщает, что в 1890 году при обыске на прииске полицейским урядником было обнаружено у Мордина под подушкой 8 фунтов золота, не записанного в казённую книгу. Мордин был якобы отстранён от должности и отдан под суд, однако дело разбиралось в 1895 году, когда Мордин был уже богат, и было прекращено благодаря взяткам.

В следующем эпизоде Зазубрин опять неблагоприятно характеризует Мордина. Он сообщает, что в 1890 году служащий компании «Ельцов и Левашов» И. И. Подосёнов, живший на Воскресеновском прииске по реке Эльге (приток р. Харги) получил сведения, что на устье Жедринского ключа на Харге работают хищники, и послал туда некоего И. А. Винокурова. Винокуров, пробив по нескольку шурфов в Жедринском и Казанском и убедившись в богатстве найденной россыпи, поставил разведочные столбы и выехал с заявками в Благовещенск, где был в это время и Подосёнов. Для постановки детальной разведки была организована компания в составе Подосёнова (34 пая) Толмачёва и Репиной (по 33 пая).

Благодаря протекции последней, пишет Зазубрин, в зимнюю разведку следующего года был послан с Винокуровым и Мордин. Якобы «…по инициативе Мордина Винокуров хорошие результаты разведки скрыл, представив разведочный журнал с плохими данными, благодаря чему Репина и Толмачёв от участия в деле отказались из-за «не благоприятности» россыпи и свои 66 паев и заявки переписали на Мордина, который на средства Репиной и Подосёнова принял отводы Жедринского и Казанского приисков и послал на прииски 20 корейцев, а те за один зимний месяц по выморозке разведочных ям намыли на Жедринском прииске 1 пуд 17 фунтов золота» [68].

Факты, приводимые Зазубриным, впрочем, не так уж однозначны. Во-первых, Подосёнов, изначально владелец наибольшего количества паёв, из компании не вышел. И в случае обмана двух других пайщиков главную роль должен был бы сыграть именно он, так как Виноградов находился в его непосредственном подчинении. Во-вторых, если отводы, как указывает Зазубрин, Мордин принял на своё имя, но на средства Репиной, по сути дела закредитовавшись у нее, говорить об обмане сложно. Видимо, компаньоны все же доверяли Павлу Мордину, коль скоро участвовали вместе сним в товариществах, зарегестрированных позднее обозначенного Зазубриным 1890 года.

Так или иначе, золотопромышленное товарищество на базе открытых в верховьях Селемджи золотых россыпях было создано. И, как отмечает Зазубрин, руководящую роль в новом товариществе занял Мордин, обладатель 2/3 паёв и «человек широкой личной инициативы и предприимчивости».

В первое пятилетие компаньонами золотничным способом разрабатывались только прииски Жедринский и Казанский, зимой – ямами, а летом – открытым разрезом. Годовая добыча золота на них, при 200–300 рабочих, не превышала в этот период десяти пудов.

В 1897 году на прииски был приглашён популярный в то время строитель-самородок Александр Васильевич Алексеев, изобретатель так называемой «алексеевской» бутары. Алексеев построил дамбу, защищающую устье Жедринского ключа от подпора Харгинской воды, установил кулибинку и бочечную машину. Оба промывочных прибора в первый же год дали 12 пудов золота. На следующий год с помощью этих устройств было извлечено уже 27 пудов.