Золото Роммеля

Но и на этот раз владелец поместья отреагировал по-своему. Он покосился на молчаливо сидевших за соседним столиком спутников Скорцени, которые все еще пребывали под тягостным впечатлением от гибели водолазного бота, и неожиданно спросил:

– Как считаете, оберштурмбаннфюрер, все то, что происходит в наши дни в Европе, в частности в Западной Германии, способно хоть как-то повлиять на судьбу Баварии?

– Я так и знал, господин Шварц, – вполголоса, но со снисходительной иронией объявил обер-диверсант рейха, – что вы, закоренелый баварский сепаратист, все еще не отказались от своей идеи создания «Великой Баварии», причем на польский лад, «от моря до моря».

– Отказываться от этой священной для каждого истинного баварца идеи?! Причем отказываться именно сейчас, когда Третьего рейха больше не существует, Австрия вновь обрела независимость, а сама метрополия расчленена на Восточную и Западную Германии?! Побойтесь Бога, Скорцени!

– Как сообщают мои источники, вы даже видите себя на баварском троне, – произнес Отто и, поднявшись со своего места, подошел к узорчатому деревянному ограждению веранды. Отсюда открывался прекрасный вид на горную косу, восстававшую между морем и Бухтой Безмолвия.

– …Порывы у меня намного скромнее. Хотя, обладая такими агентурными связями, вы уже могли бы знать, что на баварский трон я имею полное династическое право, – со всем возможным в его положении достоинством напомнил Сепаратист бывшему шефу отдела разведки и диверсий СД. – Впрочем, я готов принять портфель любого из баварских министров.

– Почему бы не портфель «отца нации», Великого фюрера Великой Баварии?!

Шварц с огромным трудом сумел прочистить судорожно слипшуюся гортань, и конвульсивно повертел шеей, словно на ней уже затягивалась петля палача из тюрьмы Плетцензее[50]. В самом деле, давно не существовало ни рейха, ни фюрера, ни даже СС – с ее службой безопасности и политической полицией… Но, как и в душе каждого германца, страх перед этими фетишами национал-социализма все еще продолжал терзать душу баварского сепаратиста.

Даже сейчас, спустя много лет после «кончины» рейха, пребывая на территории свободной Франции, барон фон Шварц все еще с ужасом думал о том, что жизненный путь свой неминуемо придется завершать в газовой камере одного из лагерей гестапо.

– Ну, относительно «фюрера» я бы поостерегся. Нынешняя пропаганда настолько очернила личность Гитлера, что и через сто лет слова «фюрер Германии» европейцы будут произносить, как самые страшные проклятия. А вот что касается возрождения Баварского королевства…

– Вы что, в самом деле убеждены в реальности его возрождения? – резко прервал Сепаратиста обер-диверсант рейха.

– А какое это имеет значение, – с той же резкостью парировал фон Шульц, – в чем я убежден, а в чем нет?

– Хочу иметь четкое представление о ваших нынешних идеалах и вашем способе мышления.

– Разве в ураганной ненависти к рейху всего остального мира мои личные убеждения способны что-либо изменить? – ничуточки не стушевался Сепаратист. – А вот что касается возрождения независимой Баварии с ее вполне респектабельной, в духе «Британского содружества наций», конституционной монархией…

Только теперь Скорцени отвел взгляд от скалы, прикрывавшей от северных ветров вход в бухту, с высоты своего роста пронзил Шварца испепеляющим взглядом и процедил:

– Тогда что вам мешает создать Фронт национального освобождения Баварии? Что вам мешало сформировать такую организацию еще тогда, в сорок четвертом? И действовать, действовать, а не прибегать к своим традиционным псалмопениям.

– Но ведь вы же и расстреляли бы меня. Прямо здесь, на Корсике… Несмотря на все то ироническое благодушие, с которым воспринимали мои национальные чувства баварца.

– Хотите, открою вам величайшую из тайн вашей судьбы, Шварц? – камнедробильно прогромыхал обер-диверсант рейха.

– Если таковая существует, – с явной дрожью в голосе согласился владелец поместья.

– Только благодаря моему саркастическому восприятию ваших сепаратистских бредней мне просто чудом удалось уберечь вас от тех подземелий гестапо, которые все еще мерещатся вам во время ночных кошмаров! Если бы в свое время вам позволили полистать досье на баварского сепаратиста Шварца…

– И что произошло бы? – воспользовался некоей словесной заминкой барон.

– На этот щепетильный вопрос вам куда убедительнее ответили бы в гестапо.

– Мне известны методы воздействия «костоправов» гестаповского Мюллера. Но что касается досье… Уверяю вас, ничего нового для себя в этом досье не обнаружил бы.

И оберштурмбаннфюрер СС еще раз убедился, что перед ним уже не тот перепуганный «баварский сепаратист фон Шварц», которого, забавляясь, он сколько угодно мог словесно терроризировать в годы войны. Хотя стоит ли удивляться? После крушения рейха их появилось великое множество – таких вот «бесшабашных храбрецов».