Золото Роммеля

– Если бы вы его все же прочли, – решительно помахал пальцем перед носом одного из них обер-диверсант рейха, – не теперь, а тогда, в годы войны, то… сами старательно намылили бы себе веревку под окнами этого отеля, дабы не утруждать тюремного палача.

– Э-э, господин оберштурмбаннфюрер! – неожиданно вклинилась в их диалог Лилия Фройнштаг. – Всевышний никогда не простит вам, если толкнете на самоубийство господина фон Шварца раньше, чем мы отведаем лучшее из его корсиканских блюд!

17

Июнь 1960 года. Италия.

Штаб Лигурийской военно-морской базы

В свои еще далеко не старческие пятьдесят четыре года князь Валерио Боргезе вдруг начал сдавать. Бледноватая серость его худощавого аристократического лица дополнялась теперь коричневатыми мешочками у глаз, а за уголками губ стали вырисовываться глубокие, жесткие складки. Впрочем, эти внешние атрибуты старения никак не отразились ни на его спортивной фигуре, ни на подвижности и темпераменте.

– Прежде всего, корвет-капитан Сантароне, – приступил он к главному вопросу своего пребывания на базе, как только они с адмиралом поприветствовали друг друга, – меня интересует, в каком состоянии наша мини-субмарина «Горгона»?

– При внешнем осмотре никаких особых изъянов не обнаружено. Механики считают, что капитальный ремонт, проведенный пять лет назад, позволит ей продержаться на плаву еще лет пять-шесть.

– Согласен, наши ремонтники, действительно, постарались, – со всей мыслимой серьезностью подтвердил командующий военно-морской базой.

Они сидели в венских креслах, расставленных вокруг журнального столика, в лишь недавно оборудованной комнате для неофициальных приемов. Именно эта «обстановка под старину», да еще серый штатский костюм князя, создавали иллюзию того, что неспешную беседу в комнате ведут не боевые офицеры, а знающие себе цену военные промышленники.

– Важно, чтобы субмарина не просто уверенно держалась на плаву, но и столь же уверенно «чувствовала себя» на отведенных ей глубинах, – четко выставил свои условия Боргезе.

– Завтра же, после технического осмотра, совершим пробное погружение.

– Причем на расчетные сто метров глубины, – тут же усложнил требования Черный Князь.

– Даже при ходовых испытаниях субмарины, то есть сразу же после заводского ремонта, мы старались избегать максимального погружения.

– Потому что я сам этого требовал, корвет-капитан: не рисковать! Для операции «Гнев Цезаря» вполне хватало и пятидесяти метров погружения; главное, чтобы «Горгона» держалась на плаву. Теперь же придется рискнуть. Мы должны точно знать пределы возможностей нашей субмарины.

– А вы, фрегат-капитан, уверены, что Главный штаб флота и на сей раз позволит вам использовать мини-субмарину в диверсионных целях? – усомнился адмирал Солано.

– По существу, вы задали сразу несколько вопросов, причем все они разведывательно-провокационные. В этот раз субмарина понадобилась нам не для диверсии в русском порту, а для научных изысканий, в частности, для изучения останков одного из старинных судов, название и нахождение которого, по понятным причинам, не разглашаются.

– Кто бы мог предположить! – не отказал себе в удовольствии контр-адмирал. – Оказывается, вы еще и морской археолог?

– Диверсанты тоже не лишены человеческих слабостей, – иронично улыбнулся Боргезе. – У них тоже случаются хобби. К тому же субмарина все еще пребывает под патронатом Академии наук, поэтому разрешение военно-морского ведомства не понадобится. И, наконец, по известному вам договору с финансистами операции «Гнев Цезаря», владельцы субмарины обязывались предоставлять субмарину нашим благодетелям для поисков погибших судов по первому их требованию.

– Но существуют еще и национальные интересы, международные обязательства, вопросы государственной безопасности… – попытался адмирал втянуть Боргезе в дипломатические рассуждения.

– И если учесть, – не дрогнул князь, продолжая свое изложение сути проблемы, – что мы уничтожили линкор «Новороссийск», который русские рассчитывали использовать в качестве корабля ударных ядерных сил… То не кажется ли вам, господа военные, что Италия, как и весь прочий мир, должны чувствовать себя обязанными нам? Хотя бы настолько обязанными, чтобы не устраивать чиновничьих игр по поводу использования субмарины после операции «Гнев Цезаря».

Когда Боргезе завершил свой монолог, адмирал изобразил на располневшем, с отвисающими щеками, лице такую саркастическую ухмылку, что любая словесная трактовка уже казалась излишней. Тем не менее Солано счел необходимым кое-как объясниться.

– В научность вашей экспедиции, фрегат-капитан, позвольте не поверить. Однако вынужден признать, что к любопытству военных чиновников вроде меня, «берегового адмирала», – дал понять командующий, что ему известно, с чьей легкой, но коварной «руки» за ним приклеилось это прозвище, – вы приготовились основательно.