Золото Севера

Она улыбнулась, вспомнив, как Сухов зовет Юру и Славу: «омолонские близнецы». Какие же они близнецы? Слава высок, Юра пониже, Слава блондин, Юра брюнет, смугл, его легко принять за цыгана, Слава рассудителен, как взрослый, о нем уже можно определенно сказать, что он серьезно увлечен геологией, Юра еще неуравновешен и непоседлив, отчаянный фантазер и еще не известно, какой выберет путь в жизни.

Резиновая лодка весит не много — всего каких-нибудь килограммов шесть. Очень удобная штука для геологов. Надуть несложно: насосом совсем быстро, а нет насоса — ртом. И плыви в любом направлении! Водный путь кончится — сложи лодку, затолкай в рюкзак и шагай дальше.

Хотя лодка не тяжела, но у Славы и Юры рюкзаки уже были наполнены, пришлось попросить безотказного Владика. Двинулись цепочкой: впереди Владик и Слава, за ними Юра, замыкающая Кочева: «Чтоб ребят было видно, не потеряются». Километра через четыре наткнулись на старую ламутскую лыжу. Юра взял ее в руки, начал внимательно рассматривать. Он стал наблюдательным, он знал, что в тайге любая находка может научить многому. Лыжа была широкая, подбита камусом — шкурой с ног оленя.

— Смотрите, как умно сделано, — заметила Кочева, — шкура уложена так, что лыжа скользит вперед «по шерсти», а назад не съезжает: ее держит зачес.

Вошли в заросли можжевельника. Слава раздвинул ветки, замер.

— Олешка! — чуть слышно произнес он. Это был первый живой, дикий олень, которого видел Слава. Юра, не дыша, замер рядом.

Слава схватился за фотоаппарат, но едва поднял его, как олень пугливо повернул голову и в то же мгновение одним прыжком скрылся из виду.

В среднем течении Пятковской простились с Владиком, он возвратился обратно. Лодку оставили на берегу, а сами пошли в круговой маршрут. Он длился до позднего вечера и весь следующий день. Рюкзаки наполнялись образцами. Вот добыт очередной образец — зернистый острый, фиолетово-сиреневый.

— Что это за штуковина? — спросил Юра.

Ираида Александровна укоризненно покачала головой:

— Юра, ты ведь в геологической партии, ты геолог, а называешь образец штуковиной.

— С непривычки перепутаница получилась.

Через полкилометра Кочева дала Юре новый образец. Юра занимал себя тем, что считал образцы и сказал:

— Двадцать шестая штука… ой! — двадцать шестой образец.

— Ты делаешь успехи, — рассмеялась Ираида Александровна. — Но от Славы пока еще отстаешь.

Слава действительно многому уже научился. Для него перестали быть загадками триас, мел, юра, пермь…

Он хорошо знал геологическое летосчисление, помнил, что период, в котором появился человек и в котором мы живем, называется четвертичным, его продолжительность — миллион лет, следующий, более древний, — третичный период, которому 69 миллионов лет, затем меловой — 40 миллионов, лет, юрский — столько же лет, триасовый — чуть меньше, 35 миллионов лет. За триасом идет пермский период — ему тоже 40 миллионов лет.

Узнав, что в районе Пятковской — породы юрского периода, Слава тут же подсчитал и сказал Юре:

— Знаешь, сколько лет образцам, которые мы здесь берем? Сто пятьдесят миллионов! Во!

Маршрут вдоль Пятковской оказался интересным: было много обнажений, которые позволяли читать «книгу земли», узнавать, какие и в каком порядке залегали древние породы. Ираида тщательно исследовала все коренные выходы береговых обрывов, то и дело стучала молотком, отбивая образцы пород. Вот отбит еще один. Сколько ему миллионов лет?

Здесь, на Пятковской, обнаружены две коренные породы: нижняя — старше, верхняя — моложе. Между ними, как начинка в пироге, слой гальки. Коренные породы постепенно приближались друг к другу. Очень важно знать, сходятся ли они?

«Если да, то где контакт и каков он? Был размыв или нет?» — думала Кочева.

Прошли около десяти километров. Ущелье.

Но, увы, там, где предполагался контакт, коренные породы скрывались под мощным галечниковым покровом береговой террасы.

Ираида Александровна нахмурилась и машинально постукивала ручкой геологического молотка по сапогу. Юра уже хорошо знал, что означает это постукивание, и попробовал утешить начальника партии:

— Стоит ли расстраиваться, Александровна?! Ну нет, так нет!

— Это тебе вот «нет», и ладно. А для геологии очень важен вопрос о том, как лежат породы одного возраста на породах другого! Представь, что ты читал увлекательную книгу и вдруг на самом интересном месте листы оказались вырванными. Так и у нас с тобой — не выясним характер контакта, не найдем фауну — значит, не будет расшифрован период жизни земли в несколько миллионов лет. Что было здесь: суша или море, спокойно формировалась эта часть суши или происходили под действием колоссальных напряжений колебательные движения, разломы, коробилась земная кора? Видишь, как много мы можем прочитать в книге земли, если найдем вырванные листки.

Юра усмехнулся каким-то своим мыслям, потом произнес:

— До поездки с партией я думал, что составить карту — не такое уж трудное дело. Выходит же совсем наоборот!

— А как геологическая карта помогает делать прогнозы? — спросил Слава.