Золото скифов

Его слова прогремели очень торжественно, хотя и совпали с падением на пол дивана. Человек-пакет охнул: ему отдавило ногу. Газетный ковбой несколько мгновений тупо смотрел на палец Ушицына, оценивая его скорострельность, а затем с рычанием обрушился на лейтенанта, сбив того с ног. Человек-пакет запрыгал по кухне на неотдавленной ноге, после чего не нашел ничего умнее, чем навалиться сверху на дерущихся. Видно, его идея была придавить Ушицына общей массой.

Но тут в дом ворвалась отважная новобрачная. Одним взмахом нагруженного пакета она как ядром снесла беднягу с отдавленной ногой, присевшего отдохнуть на ее мужа. Пакет лопнул. Не растерявшись, новобрачная схватила самое тяжелое, что в пакете было – рыбину, – и принялась азартно колотить газетного ковбоя.

– Грабят! Убивают! – голосила она, хотя, с точки зрения Риты, убивала скорее она, работая рыбиной как боевым топором.

А тут еще бедная рыбина оказалась живой. Махнув хвостом, она сшибла с ковбоя газетную шляпу и платок. Под шляпой обнаружилась лысина, а под платком – длинная черная борода, которую тотчас намотал себе на руку лежащий снизу опер Ушицын.

– Карабас! – воскликнул изумленный Саша.

А ожившая рыбина, выскользнув из рук у новобрачной, описала в воздухе дугу. Пытаясь поймать ее, жена Ушицына налетела на прыгавшего на одной ноге человека и сорвала с его головы бумажный пакет.

– Дуремар! – воскликнул Саша еще раз.

А спустя еще несколько секунд ворвавшийся в дом наряд полиции схватил Карабаса и Дуремара.

– Бороду отпустите! – сердито потребовал Карабас.

Ушицын отпустил.

– Гражданин Бугайло! Ваши метания были метаниями загнанного зверя! – произнес он с той же торжественностью, с которой говорил «руки вверх!», целясь пальцем.

– Это недоразумение! – буркнул Карабас.

– И это недоразумение? Не, ну интересное кино! Если я не ошибаюсь, это похищенный экспонат номер восемьсот двадцать один! – Ушицын выхватил из рук Дуремара, которого он назвал «гражданином Чернобровкиным», чучело куницы.

Карабаса и Дуремара увели. Ушицын же остался, чтобы записать показания, как Чернобровкин и Бугайло ворвались и как Рита их заперла. Показывая, как она это сделала, Рита попыталась запереть самого опера Ушицына, но щеколда была сорвана, и от огорчения Рита заперла в туалете его жену.

К тому времени с прогулки вернулись уже все Гавриловы.

– Ну вот и ваша хваленая дедукция! – насмешливо сказал папе Гаврилову Ушицын. – Мы заставили их нервничать – и они совершили ошибку. Теперь осталось выяснить, где они спрятали чашу, но тут мы их расколем, не сомневайтесь!

Папа Гаврилов кивнул, созерцая застрявший в дверях диван.

– А можно спросить, когда и почему вы начали их подозревать? – поинтересовался он.

– Запросто! – произнес Ушицын. – Думаю, можно об этом сказать, раз преступление раскрыто. Помните тех двух рабочих, что делали ремонт в музее? Мы установили их личности! Это оказались Бугайло и Чернобровкин. Любопытно? Хозяин большой гостиницы устраивается на временную работу, за которую платят гроши! Мы стали копать глубже. Выяснили, что несколько лет назад Бугайло взял большой валютный кредит. Потом курс изменился, и он не может расплатиться. Он даже ремонт бассейна в гостинице не завершил, а из-за этого курортники к нему плохо едут.

– Значит, Бугайло совсем не богатый? – разочаровалась Вика.

– Нет. Он уже распродал все что мог. Даже джип, на котором он ездит, фактически принадлежит другому лицу. Следовательно, похищение скифской чаши было бы для него выходом из положения. Продай он чашу, он смог бы расплатиться с банком.

Ушицына позвали с улицы. Он попрощался с папой Гавриловым и вышел. Спустя минуту в дверь постучали. Это была жена Ушицына.

– Где наша рыбина? – деловито спросила она.

Рыбина оказалась в ванне. Костя и Саша пустили ее в воду, где она меланхолично плавала. На чешуе у нее были множественные воздушные пузырьки.

Мама, Катя и Вика собирали с пола разбросанные вещи, поднимали опрокинутые табуретки и осколки посуды. Папа размышлял, что скажет хозяину квартиры и что хозяин в свою очередь скажет ему. Петя сидел у своего ватмана, который в потасовке был сброшен со стола, да по нему еще кто-то и ногой прошелся.

– Неполнота какая-то! Я понимаю, что сам им плюсиков наставил, но всё равно душа неспокойна! И что это за фамилия – Чернобровкин?! Насколько лучше «Дуремар»! Емкое, красивое слово!

Петя сдул с ватмана грязь и поставил его боком на подоконник. Потом отловил Сашу и, ткнув ему пальцем в грудь, строго произнес:

– Короче, доктор Ватсон, сознавайтесь, что профессор Мориарти – это вы! Тот, кого я сбросил с водопада, был всего лишь вашим помощником!

– А? Чего? – растерянно спросил Саша.

– Ничего. Иди притащи мне скрипку, чай и бутерброд с колбасой. Если скрипку не найдешь, то хватит и последних двух пунктов… А я буду думать о Кузине, о Кристине и о скифской чаше!

Глава четырнадцатая Ошибочка вышла!