Золото скифов

– Нет. Дерево его только надломило, а рухнул он уже под тяжестью Бугайло. Железку, приготовленную для тарелки, Бугайло потерял и потом все время беспокоился, что на ней могут остаться его отпечатки. Помните, утром они вертелись во дворе? Кстати, на этом мы и сыграли, хотя четких отпечатков не было. Железо ржавое, поверхность неровная, да еще дождь.

– Значит, они провалились в музей?

– Да. Им повезло. Сильных ушибов при падении они не получили. В музее было темно. Свет на подстанции уже выключили, не работало даже аварийное освещение. Но у Бугайло был телефон с фонариком, а у Чернобровкина зажигалка. Они стали ходить по музею и осматриваться.

– Ну это как раз понятно, – сказал папа Гаврилов. – Допустим, я провалился бы ночью в Третьяковскую галерею. И там не работала бы сигнализация. Разве я не бродил бы по музею? Не освещал бы зажигалкой картины?

Матушкин извлек из ушей сына указательные пальцы и заменил их на мизинцы.

– Странный вы человек! Я бы слинял поскорее, пока меня не накрыли. Примчатся еще на вызов экипажей пять. Столица же, объект важный. Попробуй обоснуй, зачем я вообще на крышу Третьяковки полез, – сказал он.

Папа Гаврилов засмеялся:

– Логично. И что скифская чаша? Бугайло ее увидел?

– Говорит: чаша была на месте. Но когда они смотрели на нее, то услышали, что в соседнем зале кто-то ходит. Они решили, что это охранник. Затаились, а потом взяли лестницу, которую использовали днем при ремонте, и приставили ее к дыре в потолке. Первым вылез Бугайло, связал свой ремень с ремнем водителя и свесил их вниз. Чернобровкин отнес лестницу на место, после чего по ремням вскарабкался наверх. Он легкий и достаточно сильный. Дальше они выбрались на крышу и спустились с нее по газовой трубе.

– То есть они ушли из музея с пустыми руками? А чучело куницы? – спросил папа Гаврилов.

Сын Матушкина закашлялся. Капитан похлопал его по спине.

– Иди погуляй! – велел он.

Сын отошел шагов на десять, сел на бровку и продолжил есть. От батона осталось уже меньше половины. И кефир значительно обмелел.

– Чернобровкин не отрицает, что взял чучело, – сказал Матушкин. – Но взял его еще за неделю до этого с разрешения охранника. Говорит, чучело начало подгнивать. Моль его кое-где проела, шерсть вылезла. А он увлечен чучелами. Решил его подновить. Охранник был в курсе, а директор не знал.

– А почему директору нельзя было сказать?

– Говорит, он бы не разрешил. Моль пускай ест, а выносить из музея нельзя. А так взял, на место вернул, и все дела. Никто бы и не заметил. Так, во всяком случае, утверждает водитель. Кстати, биография у него сложная. Условный срок за драку. Еще один – за угон мопеда.

– То есть чашу они не брали? А за ремонт в музее зачем взялись? – спросил папа Гаврилов.

– Бугайло утверждает, что из-за кредита он берется за любую работу. А ремонты он делает быстро и легко. Начинал когда-то как плиточник. А так и столярку может, и все остальное. Чернобровкина же взял, потому что без напарника ремонт не сделаешь. Вот такая вот у них версия! – сообщил капитан Матушкин и удалился, посадив на плечи своего богатыря-сына.

Глава пятнадцатая Пляска бешеных бананов

Всех людей можно разделить на три кучки: «плюсы», «минусы» и «всё равно». «Плюсы» говорят: «Уроки делать! Ух ты! Читать! Ух ты!» «Минусы» говорят: «Опять уроки делать? Опять купаться?» А «всё равно» говорят: «Мне сейчас уроки делать или купаться?»

(с) Алёна

– Думаешь, не Карабас? – жадно спросил Петя, когда папа пересказал ему разговор с Матушкиным.

– Не знаю, – ответил папа. – Слишком много совпадений. Случайно упало дерево. Случайно залезли в музей… Потом окажется, что и чашу случайно прихватили. Решили слегка подновить золочение, ненадолго продать, а после вернуть обратно.

Петя откинулся на спинку стула. У него была привычка так энергично раскачиваться на стульях, что у стульев отлетали ножки.

– Хорошо, допустим, взяли они… Но когда бы они успели снять стекло и поставить его на место? Хотя, конечно, в музее у них лежали инструменты. Наверняка был и шуруповерт. С шуруповертом можно довольно быстро справиться, – сказал Петя.

– Охранник видел чашу в пять утра целой и невредимой. А они провалились в музей намного раньше. И в пять их в музее уже не было, – напомнил папа Гаврилов.

– Нестыковочка! – признал Петя. – С этим тополем просто невероятное совпадение. Любая статистика отдыхает! Если ветка тополя не подпилена, то подгадать это было сложно. Бугайло и водитель могли, конечно, договориться с охранником. Тогда охранник, чтобы выгородить их, мог соврать, что в пять утра чаша была на месте. И тогда наша Рита поймала не тех!

– Чик-чик! – самодовольно сказала Рита. Она так гордилась своим поступком, за который ее много раз хвалили, что запирала теперь всех подряд. Даже шпингалеты с дверей пришлось отвинтить.