Золото стрелка Шарпа

Шарп приподнял свой палаш, будто взвешивая:

– Может, поменяемся?

Эль Католико пожал плечами, перевернул рапиру и протянул ее Шарпу. Забрав у него тяжелый кавалерийский палаш, прикинул балансировку, покрутил запястьем, рассек клинком воздух.

– Мясницкий инструмент, капитан. En garde!

Рапира казалась тонкой и легкой, как игла, но даже ее великолепная балансировка, даже ее отзывчивость не позволили Шарпу пробить беспечную защиту Эль Католико. Партизанский командир дразнил его, играл, как кошка с мышкой, и наконец издевательским финтом отбил выпад Шарпа и остановил палаш в полудюйме от его горла.

– Нет, капитан, вы не фехтовальщик.

– Я солдат.

Эль Католико улыбнулся, но все-таки клинок двинулся чуть вперед и коснулся кожи Шарпа. Затем испанец уронил палаш на землю и протянул руку за собственным оружием.

– Возвращайтесь в армию, солдат. Не то опоздаете на корабль.

– На корабль? – Шарп наклонился, потянул к себе тяжелый клинок.

– Да неужели вы не знаете, капитан? Англичане уходят. Плывут домой, а войну оставляют нам.

– Ну так присмотрите за ней. Мы вернемся.

Шарп повернулся, не обращая внимания на смех Эль Католико, и направился к воротам, за которыми лежала улица. Во дворе, где Ноулз колошматил улан, о залпах красных мундиров напоминали сейчас лишь пулевые отметины на закопченных стенах.

В ворота прошел Цезарь Морено и остановился. Он улыбнулся Шарпу, поднял руку, приветствуя Эль Католико, затем осмотрелся по сторонам, словно опасался, что кто-нибудь подслушает.

– Ваши люди, капитан?

– Да.

– Они готовы?

С виду Морено человек вполне самостоятельный, подумал Шарп, но у него здорово поубавилось гордости и удали после двойной утраты. Сначала погибла жена, а потом дочка влюбилась в молодого и напористого Эль Католико. Цезарь Морено был серым, как плащ его будущего зятя: пепельно-седые волосы, седые усы, а в целом – серая тень того, кем он был раньше.

Он указал на улицу:

– Позволите мне пойти с вами?

– Пожалуйста.

На расчистку деревни, рытье могил и ожидание конца рядового Рордена ушел целый день. Глядеть на смертные муки бедняги было невыносимо, но теперь англичане уходили туда, где, возможно, найдется могила и для Шарпа, и для всей роты, – на холмы. С ними шел Эль Католико, щеголяя неистощимой вежливостью, однако Шарп чувствовал, что Морено устал от своего молодого товарища по оружию.

Старик посмотрел на стрелка:

– Спасибо за моих детей, капитан.

Шарпа уже поблагодарили раз десять, а то и больше, но Морено объяснил вновь:

– Рамон болел. Ничего серьезного, хотя уйти он не мог. Потому-то и осталась Тереза. Ухаживала за ним.

– Французы вас застали врасплох?

– Совершенно верно, – вмешался Эль Католико. – Оказались умнее, чем мы думали. Мы знали, что они будут обыскивать холмы, но чтобы такими силами!.. Массена озабочен не на шутку.

– Озабочен?

Человек в сером кивнул:

– Пути снабжения, капитан. Все перевозки по дорогам на юг. Можете вообразить, что мы с ними сделаем? Завтра снова пойдем в бой, устроим засаду на обоз, попробуем спасти Алмейду.

Хитрый ход, подумал Шарп. Эль Католико готов рискнуть собой и своими людьми, лишь бы спасти Алмейду, а британцы палец о палец не ударили, чтобы выручить испанский гарнизон Сьюдад-Родриго.

Эль Католико повернулся к Шарпу с самой что ни на есть обворожительной улыбкой:

– Может, присоединитесь? Нам бы очень пригодились ваши ружья.

Шарп улыбнулся в ответ:

– Мы должны вернуться в армию. Помните? Можем опоздать на корабль.

Эль Католико поднял бровь:

– С пустыми руками? Досадно, досадно.

Отряд герильерос в молчании смотрел, как англичане покидают село. Шарпу понравился и суровый облик этих людей, и их вооружение, и дисциплина, которую установил Эль Католико. У всех мужчин и у большинства женщин были мушкеты со штыками, из-за поясов, рядом с испанскими кинжалами и шпагами, торчали рукояти пистолетов. Шарп одобрил и коней, и сбрую.

Капитан повернулся к Эль Католико:

– Должно быть, все это недешево стоит.

Испанец улыбнулся. Точно так же он улыбался, парируя неловкие выпады Шарпа.

– Они сражаются не за деньги, капитан, а ради мести. Они ненавидят французов. И народ нам помогает.

А британцы поставляют ружья, мысленно добавил Шарп.

Морено вел их по полю мимо дома. Перед уходом он сказал:

– Простите, капитан, что не смогли похоронить ваших людей на кладбище.

Шарп пожал плечами. Англичанам можно драться за Испанию, но нельзя хоронить павших на католических кладбищах – не ровен час, протестантские души утащат праведников за собой в ад.

Стоя перед ротой, он взглянул на Керси, добровольно взявшего роль капеллана, и кивнул Харперу:

– Кивера долой!

Слова раскатились по бескрайней долине. Керси читал из Библии, хоть и помнил заупокойную назубок, а Эль Католико кивал, упоенно внимая.

Недолог и многотруден человеческий век, угрюмо думал Шарп. Едва успеваешь родиться, приходит пора цвести, и тут появляется садовник с ножницами… Где же золото? Неужели французы, перебив старых и малых, осквернив святилище, измазав дерьмом стены обители, могли аккуратно уложить на место плиту фамильного склепа?