Золото тофаларов

На сей раз вагон был в самом деле купейным, вполне свежим. Соседний с нами СВ целиком занимали английские туристы. Почти непрерывно они снимали на видео неприглядную советскую действительность — горбачевская политика «открытых дверей» переживала момент наивысшего подъема.

Мы вчетвером уютно скоротали дорогу, практически не вылезая из купе, за несколькими бутылками отменного пятизвездочного «Дербента» — отпускные позволили поддержать скромный бизнес пенсионеров у «высотки» на «Баррикадной».

В Нижнеудинск прибыли поздно ночью. До нужного автобуса было не меньше пяти часов. Светиться на вокзале — центре городской ночной жизни — было опасно по понятным обстоятельствам. Но элементы частного бизнеса зарождались уже и в этой провинциальной глуши. На вокзальной площади ожидали пассажиров несколько частных такси. «Жигули» нам не подходили по причине тяжести груза и плечистости седоков. А вот старенький ГАЗ-69 оказался весьма кстати. Данный экземпляр этого знаменитого армейского джипа, давно уже снятого с производства, был выкрашен в нелепый для военной машины небесно-голубой цвет. Под стать цветовому оттенку оказался и пронырливый писклявый водитель. Всю дорогу он назойливо щебетал и временами похлопывал сидящего рядом с ним Бахметьева по коленке.

Наконец фары джипа высветили ряд темных бревенчатых домов. Ни одно окно не светилось.

— Все, мальчики, приехали. Кирей-Муксут, — пропищал «командир» и окинул Мишку томным взглядом.

Бахметьев брезгливо сунул ему обещанную тридцатку. Мы разгрузили машину и сволокли багаж на поросшую травой обочину. Водитель потоптался возле нас, но, не встретив сочувствия, вернулся к машине и, запустив движок, исчез в ночи. Мишка плюнул вслед погружающимся в темноту рубиновым габаритным фонарикам.

— И откуда берутся такие недоделки? — Бахметьев присел на рюкзак, закурил.

— От сырости, Миша, от сырости. Я же говорил, Нижнеудинск этот — гнилой городишко. — Гольцев потянулся, с хрустом размял мощные плечи. — Подвеска у «козла» дубовая, всю задницу отбил.

— Это ж спецмашина. Так и задумано. Для рекламы последующих услуг. Мог бы пополнить опыт. Тофаларку ты уже сподобился, теперь надо тофалара… Черт, где же фонарь! — Степаныч шарил в недрах рюкзака.

— Пошел ты… Это и не тофалар совсем, цыган какой-то. Серж, однако на ночевку куда-то нужно пристраиваться. Куда пойдем?

— Не знаю, спят везде.

— Подумаешь, спят. Стучать будем, шутка будэм дэлать! — неожиданно перешел на кавказский акцент Мишка.

— Ты постреляй еще.

Пока шел этот треп, я выбрал из десятка мощных срубов самый здоровый. По прежнему опыту я знал, что Соколов имел весьма специфический талант полевика и во всех невообразимых местах, куда закидывала его профессия, устраивался с максимально возможным комфортом. Вероятнее всего, его орлы захватили дом побольше и поновее. Здесь и следовало «шутка сдэлать».

Пятнадцатиминутный долбеж в массивную дощатую дверь привел к требуемому результату. Послышались шаркающие шаги, и, с одновременным характерным щелчком затвора, знакомый голос сонно рявкнул:

— Кого черт принес?

— Свои, Витя, свои. Отворяй хоромы.

Дверь со скрипом открылась, на пороге показалась высокая фигура в чем мать родила, но с карабином в руках. Обросшее рыжей бородой лицо растянулось в приветливой улыбке.

— О! Какой состав, какие люди! — Бородач сделал рукой приглашающий жест и отступил в темноту коридора.

— Ты, Витя, теперь всегда так одеваешься или только в полнолуние? — Степаныч волоком потащил рюкзак в избу.

— Степаныч! Пять студенток сейчас в партии, такого сезона и не упомню!

— А карабин-то зачем?

— Необходимый ныне сексуальный аксессуар. Тайга сильно горит. Под Тулуном пожар зону захватил, зэки разбежались. Дней пять назад передали. Э, э! Туда нельзя! Там практикантки!

— Все пять?

— Две. Остальные у Карманова. По коридору вправо тащи, там еще одна комната есть. Ну, ладно, утро вечера мудренее, ложитесь, там места много. Я пойду. До завтра!

— Лекцию докончишь?

— Докончу, докончу. Гуд-бай!

Засыпая под музыкальный мерный скрип половиц, доносящийся из комнаты Соколова, я услышал, как Мишка завистливым тоном заметил Гольцеву:

— Вот видишь, Игорь, и нормальные люди здесь живут.

— Это приезжие, — нашелся Гольцев и сонно добавил: — Они куда приезжают, везде так нормально и живут.

Наутро выяснилось, что лесные пожары сильно осложняют нашу задачу. Вертолетов у партии не было. Все забрали пожарники — экстренный случай. На нет и суда нет — пешком в горы не побежишь. Оставалось ждать.

Ждать было приятно. Днем мы бродили по рукавам речки, текущей в окрестностях поселка, ловили мелких хариусов на мушку на перекатах. Вечерами теплая компания, состоящая из руководства партии, практиканток и нашего ударного отряда, отводила душу за чистейшим медицинским ректификатом под малосольную рыбку ценных пород и шашлык из пожилого лося.

Так прошло три дня. На четвертый у меня состоялся разговор тет-а-тет с Соколовым. Я счел возможным откровенно изложить ему цель нашей экспедиции. Мое положение требовало открыть карты. Просьба нижайшая была.