Золото твоих глаз, небо её кудрей

Хаттифнаттов позорной основой не считали, но недолюбливали. И в самом деле: трудно любить существо, внешне напоминающее помесь моржового хуя с двусторонней зубной щёткой. Неприятное впечатление можно было бы исправить личным обаянием. Но хаттифнатты не были обаятельны. Во-первых, они не имели органов речи. Всё, что они могли — тихонько попискивать. Так что между собой они общались при помощи звукового кода, называемого «морзянкой». При этом пищали они очень быстро. И во-вторых, те, кто умел разбирать их писк, говорили, что хаттифнатты абсолютно бездуховны, чтобы не сказать бездушны. Интересуются они только новыми техническими разработками и деньгами. Причём деньги им лично были не нужны: все свои доходы хаттифнатты свозили в свой домен и складывали в огромную кучу, откуда потом и брали в случае надобности… Сексом они тоже не интересовались, предпочитая почкование. Что делала гламурная овца в обществе подобного господина, следователь не понимал.

Но сейчас у него было дохренища своих проблем. Так что он просто пожал плечами и устроился в своём углу. Барахта принесла обычный завтрак — сырники, черносмородиновое варенье и большой чайник «ассама». Дознаватель ел механически, думая о своём.

Внезапно раздался какой-то звон. Шершеляфам завертел головой, потом посмотрел на собственную руку с ложечкой, которой постукивал по блюдцу. Звук был очень похож, но слишком уж громок.

Он стукнул ещё раз. В ушах зазвенело, как в педобирской молельне.

Электрический Пёс мысленно обругал себя за невнимательность. Задумавшись, он, сам того не заметив, выставил ушные микрофоны на повышенную чувствительность.

Зажмурившись и сосредоточившись, он стал регулировать звук. И тут до его ушей донёсся разговор за столиком у окна, который его заинтересовал.

— Слаще мёда слова Учителя, — тихо говорила овца, — нет ничего прекраснее его драгоценных речей. Каждое слово его разрушает оковы и указывает путь…

- #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; — пропищал хаттифнатт.

— Нет большей любви, чем любовь к Учителю Учкудуку и его проповеди… — продолжала овца. — Нет лучше общества, чем собрание верных учителю, слушающих его святые передачи…

Услыхав имя Учкудука, полицейский осторожненько развернул уши к говорящим и выкрутил микрофоны на полную громкость.

- #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; — сообщил хаттифнатт.

— Я дам тебе денег, если ты принёс необходимое нам, — сказала овца совсем тихо, но Шершеляфам услышал.

Хаттифнатт достал из-под столика большую сумку, на вид тяжёлую, и показал овце.

— Как это работает? — спросила овца.

Хаттифнатт показал на ручку сумки и сделал своими коротенькими ручонками энергичный жест. Овца подумала, взялась за ручку и сделала вид, что резко дёргает её на себя. Её собеседник отшатнулся.

— Очень хорошо, — овца улыбнулась.

- #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; — коротко пискнул хаттифнатт.

Гламурная овечка достала небольшой мешочек.

— Тут половина, — сказала она. — Если всё получится так, как вы говорите, вам дадут ещё.

- #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; — в писке хаттифнатта прорезалось упрямство.

Полицейский решил дальше не ждать. Было уже понятно, что овца — сектантка, приобретающая у хаттифнатта какой-то запрещённый товар. Вероятно, оружие или наркотики: в последнее время поклонники Учкудука успешно строили собственные сети. По-хорошему, нужно было брать обоих — и продавца, и покупательницу. Если бы его верная Жирофле-Жирофля была бы при нём, проблем бы не возникло. Будь господин де Пердю обычным Электрическим Псом с парализующим жалом — тоже. Но в его положении приходилось выбирать.

Выбирал он, впрочем, недолго. Про хаттифнаттов было известно, что они очень быстро узнают, когда с кем-то из них случаются неприятности. И делают всё, чтобы вытащить своего. Учитывая творящийся в полиции бардак, не было сомнений, что через несколько часов хаттифнатта так или иначе освободят. Да и выйти на гнездо сектантов было важнее. С другой стороны, именно по этой причине он вряд ли будет сопротивляться аресту…

Всё это легавый додумывал, пересекая широкими шагами пространство до чужого столика, отрезая подозреваемым путь к отступлению;

- #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722; #8722;… - запищал было хаттифнатт, когда господин де Пердю быстрым движением извлёк из кармана пиджака казённый документ.

— Вот мои документы, — начал он. — Я сотрудник полиции, старший дознаватель…

— Скажи мне, — перебила овца. — Ты полковник Барсуков?

— Нет, — усмехнулся полицейский. — Я старший дознаватель Селяви Шершеляфам.

— Но ты важный слуга гав' виалей? — переспросила овца. — Ты ненавистник Учителя и чистой веры? Ты пришёл схватить меня и предать на мучения, чтобы потешить своих хозяев? — она посмотрела на пса очень пристально.