Золото твоих глаз, небо её кудрей

Золотистый хомячок Бланманже #769; Суфле #769;-Вертю #769; был сыном обеспеченных родителей — крупного банковского хомяка и модельной панды. Имя было дано матерью, обожавшей сладкое. Гены Бланманже склеились нормально. Меньше повезло его единоутробному брату, Зефиру Пралине #769;: у него с детства были непорядки с головой, причём никакие ребилдинги не помогали. Благодаря связям и деньгам родителей ему всё-таки выписали права недочеловека, но если честно — IIQ у него был так себе. Хорошие домашние учителя и дорогие врачи дотянули-таки слабый разум Зефира до девяноста шести пунктов. Однако полноценным существом его было назвать никак нельзя, особенно по части соцприспособленности.

Оба брата были — к счастью или к несчастью — геи, то есть пидарасы. Бланманже Суфле-Вертю с юных лет тусовался в «Ажитации». А впоследствии, получив папино наследство, выкупил клуб и стал его владельцем. Что пошло на пользу: хомячок превратил дешёвый пидовник в доходное предприятие с профессиональными проститутами и карточным клубом, где можно было играть не только на деньги. Разумеется, столь злачное место не могло не находиться под многослойным колпаком разных полицейских и специальных служб. Бланманже это не мешало: он завёл отношения со всеми.

Хомячки обычно не лезут в политику. Они пугливы и асоциальны. Но в отношении ЛИСа у господина Бланманже ничего идейного не было — только личное. А именно: хомячок боялся Лавра Исаевича. Боялся до дрожи в коленках и спонтанного энуреза. Боялся настолько, что решился на покушение.

Причина тому была вполне основательной.

Некогда Бланманже вложил часть отцовского состояния в Фонд Инноваций. Потом ему срочно понадобились деньги. Он попытался вывести вложенное назад. По заключёному с Фондом соглашению он имел на это право — с определёнными штрафами, но всё-таки. Однако вместо денег он получил хуй, да ещё с оскорблениями и угрозами впридачу. От Лавра Исаевича, в ту пору Фондом заправлявшего. Который все деньги этой организации вложил в наркоторговлю.

В принципе, ЛИС хамил не всем подряд. С иными инвесторами он разговаривал ласково, суля златые горы и вводя в блудняк. Но с ничтожным хомячком он церемониться не стал.

Хомяк обиделся. И через пару месяцев, в очередном разговоре с полицейским куратором он эту историю рассказал. Закончив словами, что Лавр Исаевич, скорее всего, деньги из Фонда спиздил.

Полицейский куратор доложился по начальству. На беду бурбулиса, в тот самый день у начальства лежала на столе жалоба сотрудников ИТИ, которым не выплатили вовремя зарплату — а она тогда шла как раз через Фонд. Начальство решило, что ситуация заслуживает внимания. И доложилось ещё выше. Так информация всплыла на самый верх. И Пендельшванц учинил ту самую внеплановую ревизию, которая Лавра Исаевича и низвергла.

Что самое плохое — хомячка заставили дать и подписать показания. Которые на суде не фигурировали (хватило и других свидетельств), но осели в полицейских архивах.

Бурбулиса сместили, лишили всех прав и подвергли карательному ребилдингу, превратившего его в вонючку. Могли бы поступить и хуже, но Лавр Исаевич был братом, так что его по этой линии прикрыли. С другой стороны, Братство могло и спасти его от наказания, но у братьев были на ЛИСа свои виды. Так что ему решили дать помучиться и озлобиться, а потом как-нибудь использовать.

Это оказалось весьма предусмотрительным шагом. Из-за колебаний генеральной линии план уничтожения Директории через народное восстание был признан непродуманным и волюнтаристским. Изучение ближайших ветвей реальности показало, что самыми перспективными для целей Братства являются варианты варваризации под внешним управлением. Тут-то ЛИСа вытряхнули из рукава и вручили ему власть.

Сначала-то Бланманже не особенно напрягся. Но когда ЛИС убил всеми любимого директора ИТИ, а потом устроил полноценную маналулу судейским, его приговорившим, всем стало понятно: у кормила правления встал маньяк, одержимый жаждой мести. Хомяк подумал о том, ЧТО Лавр Исаевич сделает с ним самим, когда подымет полицейские архивы узнает о его роли в той истории. И запаниковал. Паника нарастала с каждым новым сообщением об очередных репрессиях. Когда же Бланманже посмотрел по эфирным новостям — он подсел на это дело, как и большинство горожан — маналулу, учинённую над рептилиями-профсоюзниками (их медленно давили асфальтовым катком, поливая при том кислотами) — то паника переросла в настоящий ужас.