Золото твоих глаз, небо её кудрей

Я забрать с минус шестого этажа капсулы с нейротоксины и положить в системе вентиляции. Сверху кто-то мог убежать. Хотя это малое вероятное, что это была ночь. На втором этаже спать по ночам. Хотелось надеяться бы, что все мёртвые.

Я блокировать нижние этажи. Оттуда, никто не может избежать. Получить оружие нет, они тоже не получат его, нужен личный ключ Андреса. Я надеюсь, что они весело там время проводить.

Тут нет вентиляции, потому что это было место для робота. Скоро будет душно. Но у меня есть выпивка.

Я бы сказать, что я ничего не жалеть. Сейчас самое лучшее время моей жизни. Я сидеть, пить и после каждой выпивкой бить брата Андреса… Я сломать ему почти все кости, так что он, вероятно, скоро умерев. Жаль что так скоро. Это было здорово.

Когда Андрес умерев совсем, я закрою эту бумагу внутри стекла, чтобы ничего не случиться. Тогда я хотел бы напиться как следует. Для потом меня есть снотворное, я всегда был носить его, чтобы засыпать после избивания. Оно очень сильное. Я будут спать очень хорошо.

Теперь для вас. Доступ вниз прямо здесь. Люк быть под верстак. Кодовый замок 14 88 17 05 в холле, лифт, минус шестой этаж, код 280 282. Комната 666 открывать личным ключом. Он здесь в стекле. И там вы сами всё узнать.

Маленький любезность в ответ. Прежде чем вы вниз, я прошу вас, позаботиться здесь и убрать мой прах и Андрес. Я не хочу, чтобы оставить после себя мусор. Я всё-таки эстонец.

Я желаю вам хорошо развлекались. Извините за неровный речь.»

Когда Артемон дочитал до конца, коньяк из его крови окончательно испарился. Он чувствовал себя трезвым, собранным и готовым действовать.

Для начала он отыскал люк. Тот и в самом деле был под верстаком — еле видимый в пыли, квадратный, метрового примерно диаметра. Кодовый замок был прикрыт какой-то картонкой, распавшейся от прикосновения. Замок, однако, работал. Люк открылся. Внутри был тёмный лаз, из которого несло стоялой сыростью.

Кое-как протиснувшись, пёс оказался на железном трапе со скользкими ступеньками. Когда он одолел последнюю, зажёгся свет. Он оказался в каком-то тамбуре, в котором не было ничего, кроме кнопки на стене. Артемон её нажал, что-то скрипнуло, стена раздвинулась и перед ним предстал минус третий этаж.

Это был явно не центральный барабан и не коридоры. Во мраке тонул обширный холл. Впрочем, тонул недолго: стоило Артемону выйти, как пространство осветилось.

Здесь было довольно уютно. Под ногами тихо шуршал ворс толстого ковра. У стены стояло белое пианино с откинутой крышкой, сыто поблёскивало желтоватыми клавишами. На стенах висели картины, каждая — со своей подсветкой. Всё это венчалось чёрной с золотом табличкой «Offiziers-Versammlung», придававшей интерьеру ту своеобразную завершённость, какую придаёт всякой вещи инвентарный номер.

Пёс прошёлся вдоль стены, разглядывая картины. Задержался возле одной: на этом полотне беременная хомосапая самка лежала под деревом. В правой руке у неё был меч, в левой трезубец. Над ней нависало громадное яйцо размером с её живот, растущее прямо на ветке. В картине ощущался какой-то смысл — очень близкий, но неухватываемый.

Наконец, Артемон оторвался от созерцания и решительно направился к серебристой трубе лифта.

Как ни странно, всё прекрасно работало: при нажатии кнопки дверцы отворились, и пудель зашёл в кабину, довольно вместительную и при этом изящную. Скелет в чёрных лохмотьях, лежащий внутри, почти не портил её совершенный дизайн.

Код сработал. Лифт загудел и поехал вниз. Через пару минут Артемон вышел на минус шестом.