Золото Удерея

Два часа к ряду, чередуя наливочку и торговые расчеты, Иван Васильевич убеждал Якова в целесообразности и выгодности задуманного им предприятия. В конце концов, оба уже изрядно навеселе, откинувшись в креслах, замолчали. Одному из них виделись наполненные товарами лавки и гудящие от старателей кабаки, другому золото, текущее в руки и разгульная жизнь в столице. Оба были счастливы от достигнутого взаимопонимания, осталось то пустяк – все это воплотить в жизнь в аршины и пуды, кабаки и лавки, а главное в золото, в этот притягивающий и манящий металл, ради которого что один, что другой готовы были на все.

*

Рассвет в тайге промытой ночным ливнем долго боролся с туманом, плотно висевшим в сыром воздухе. Ни ветерка, ни звука птичьего, только тонкий звон надоедливых комаров. С утра Федор собрался и ушел. На прощанье махнул рукой Семену

– К вечеру буду-

- Про кайло не забудь –

- Помню-

К полудню он вошел в свой двор. В горнице мать обеспокоено посмотрела на сына. – Чо запропал – то. Я уж беспокоиться начала. Хотела к старосте бечь.-

- Все хорошо мам, по делу задержка вышла.-

- Дак Разбой пришел вчера, а тебя нет и нет. Садись к столу, руки то обмой. Небось голодный, сейчас покормлю –

Пока Федор уплетал за обе щеки кашу, мать рассказала все новости, что в селе за эти дни были.

- И как это ты про все знаешь ма? И про это и про то, ну ладно деревенское, а про то, что в самой столице – откель? –

- Дак сынок, в заезжей избе, что на Комарихе, аж из самого Петербурга гости приехамши. Государевы люди. Важные, седне в церкви сама видела. Глашка, что там полы моет, сказывала, что сам государь батюшка их сюда отправил. Волостной голова перед ними шапку снимат и аж в пояс в поклон!-

- Интересно, за каким лешим они к нам пожаловали? - отложив ложку, спросил Федор.

- Не ведаю то и ни кто не знат, одно знаю с ними конными два десятка казаков при оружии и из Тобольска* от губернатора фискал –

* С 1782 года Енисейский уезд, куда входила Рыбенская волость, входил в Тобольскую губернию.

*

Поздним вечером, когда Федор вернулся в зимовье, Семен уже обмазывал глиной очаг, дикий камень пластинами послужил хорошим материалом, осталось только разжечь огонь. Вскоре зимовье согрелось веселым пламенем, уносящим в трубу сырость и прель. Настроение было хорошее, Федор вытаскивал из мешка и раскладывал припасы. Семен взвесил на руке принесенное кайло и принялся строгать из колотого березового полена рукоять. Он сам, не дожидаясь просьбы Федора, начал рассказ.