Золото в тёмной ночи

Повисает тяжёлая тишина. Смотритель хмурит брови. Все Падшие собираются за спиной своего главаря, вытаскивают ножи и шипят на Мальту, скаля зубы, словно животные. Мы с Дареном удивлённо наблюдаем за тем, как старая женщина за секунду нагнала страха на целую группу вооружённых до зубов разбойников и воинов Каидана. Мальта же продолжает стоять между ними, напряжённо вглядываясь невидящими глазами в Смотрителя.

– Хорошо, их никто не тронет, – сдаётся тот, а главарь сплёвывает под ноги исарийке и отгоняет свою банду взмахом руки.

– Только мы не собираемся никуда с вами идти, – Дарен выступает вперёд, сжимая в руке меч, в тот момент, когда все уже, кажется, позабыли, что у нас есть собственная воля.

Смотритель ругается сквозь зубы и направляется к нам, вытаскивая оружие. Второй следует за ним. Что ж, похоже, падальщики, как и любые наёмники, не собираются им помогать. Они расслабленно отходят в сторону, готовясь наблюдать за боем, как за забавным представлением. Значит, против меня и моего друга выступают лишь двое противников, хотя недооценивать их нельзя.

Главный каиданец, как скала, всем весом обрушивается на Дарена, а я морщусь, глядя на второго, и даю ему напасть, с лёгкостью отбивая удары. Он молод и ничего не говорит, концентрируясь на поединке. Но Смотрители любого возраста опасны, даже менее опытные. Серебристо-чёрная форма и золотой плащ соперника указывает на то, что он с успехом окончил военную школу Каидана. Поэтому я внимательно слежу за каждым его движением. Однако Рой рассказывал нам про технику боя Смотрителей, делился их хитрыми приёмами и обманными манёврами.

Я удачно парирую несколько раз и подхожу достаточно близко, чтобы ударить противника ногой, но этого не хватает, чтобы сбить его с ног. Я уворачиваюсь, кружа вокруг молодого человека. Не забываю краем глаза следить за Падшими, надеясь, что те не вступят в бой. Однако они только и делают, что радостно кричат, улюлюкая. Одинаково восторгаются, и когда я едва успеваю уйти из-под меча соперника, который мог располосовать мне лицо, и когда сама наношу прямой удар кулаком, ломая каиданцу нос.

Этим варварам всё равно, кто победит, им интересно лишь зрелище.

Я неудачно поворачиваюсь навстречу слепящему закатному солнцу, и мой противник делает подсечку, которую я не замечаю. Падаю лицом в песок, больно царапая подбородок. Издаю стон, но успеваю откатиться, когда каиданец втыкает свой меч в то место, где раньше находилось моё плечо. Убивать меня он не собирается, но хочет обездвижить. В ответ на это, всё ещё лёжа, я замахиваюсь ногой, нанося удар точно в лицо врагу. Не стоило ему так наклоняться. От моего удара молодой солдат теряет сознание.

Я вскакиваю на ноги, чтобы помочь Дарену, но слишком поздно замечаю, что один Падший подбирается к моему другу и подло бросает песок прямо ему в глаза. Тот отшатывается, ослеплённый.

– Нет! – вырывается из моего горла крик, но каиданца это не останавливает.

Смотритель успевает надеть Дарену жгуты на одну руку, и те начинают испускать магический свет, обматываясь вокруг запястья, а потом притягивают второе и скрепляются между собой, надёжно обездвиживая Дарена, который так и не выпускает меч.

– ОЙРО! Лезвие назад и провернуть!

Моё сознание молнией пронзает понимание, что голос второго пленника мне тоже знаком. По телу пробегает внезапная дрожь, но я инстинктивно переворачиваю клинок в руке и направляю удар назад, как и было сказано. Я ожидаю проткнуть воздух, но вместо этого лезвие с влажным чавканьем входит во что-то мягкое. Все звуки затихают, когда я следую данному указанию и проворачиваю лезвие. И только потом оборачиваюсь, чтобы посмотреть в лицо, раскрашенное краской на манер чёрно-белой маски. Это тот Падший, который предлагал отрезать Мальте язык. Я понимаю, что он собирался в лучшем случае схватить меня, а в худшем – сразу перерезать глотку. Рой говорил, что чести в этих мерзавцах нет ни капли. В обеих руках разбойник всё ещё сжимает по чёрному ножу. Его глаза закатываются, а изо рта вытекает красная струйка, заливая подбородок и одежду. Я вытаскиваю меч. Падальщик пытается ещё что-то пробормотать, но мы ничего не слышим, а кровь льётся всё быстрее. Он вздрагивает и уже мёртвым падает передо мной.

Теренс.

Я поворачиваюсь ко второму пленнику. Теперь его капюшон откинут, а к горлу приставлен нож. Ещё один разбойник стискивает волосы исарийца в кулаке, оттягивая голову назад, чтобы мы видели: любое наше движение будет стоить парню жизни. Я судорожно втягиваю носом воздух, когда замечаю, что глаза Теренса стали полностью белыми, как у Мальты. Даже на расстоянии нескольких метров я прекрасно вижу, как парня трясёт, и он нервно сглатывает, отчего его кадык дёргается вверх, а потом вниз. Дарен уже стоит передо мной с оружием, закрывая собой. Его руки стянуты, однако держать меч он ещё в состоянии.

– Теренс… – голос Мальты надламывается.