Золото в тёмной ночи

Как меня и просила Энис, я пытаюсь быть невидимой и незаметной. Я не хочу доставлять неприятности приветливым ко мне служанкам. Однако, несмотря на все мои старания, я уже не раз почувствовала на собственной шкуре, насколько раздражительными могут быть каиданцы. Один из тучных советников короля не смотрел, куда идёт, и врезался в меня, пока я несла полный чайник на подносе. Красный чай каркаде запачкал светлые одежды придворного, сам чайник разбился, а у меня на коже остались небольшие ожоги от кипятка. Но это не помешало мужчине схватить меня и с руганью передать ближайшему стражнику, велев отвесить десять ударов плетью по рукам «за неумение держать поднос», как выразился советник. Используют каиданцы тонкие розги. Само наказание болезненное, но после него остаются лишь аккуратные шрамы. Теперь я понимаю, откуда взялись светлые полосы на кистях у Ханы, наверняка остальные девушки скрывают похожие отметины под длинными рукавами платьев. Я, сжимая зубы, покорно терпела удары, переживая, что если буду противиться, то Энис тоже достанется.

Параллельно с работой я изучаю устройство замка, расположение переходов и комнат. Мне удаётся узнать, что в стенах каждого коридора есть едва заметные потайные двери, созданные специально для слуг, чтобы те исчезали как можно быстрее и не мешали каиданцам. Сама я бы никогда не нашла их, если бы Мэй не научила меня видеть специальные стыки и ручки в серых стенах. Чаще всего двери располагаются в нишах за гобеленами.

Маска для слуг оказывается поистине ужасной. В ней проделаны прорези для глаз и небольшие отверстия для носа, но дышать в ней жутко неудобно, и лицо сильно потеет. Поэтому почти каждый раз, выходя из замка на свежий воздух, чтобы выкинуть ведро с остатками еды, я мечтаю сдёрнуть эту треклятую маску и почувствовать кусачий мороз на щеках, но единственные места, где я действительно могу это сделать, – наша кухня, спальные комнаты служанок или общие комнаты для прислуги.

У своих новых знакомых я по крупицам пытаюсь выведать информацию о Дарене, Мальте и мистере Отеро. Однако лишь через неделю они делятся чем-то сто́ящим. Моих друзей содержат в королевской тюрьме, которая находится на нижних этажах, в самой глубине замка – чреве горы. Внутрь служанки заходят редко, в назначенные часы и только для того, чтобы отнести заключённым еду. Угрожая отрубить Дарену голову, каиданцы заставили мистера Отеро работать на них – ковать оружие, в чём тот мастер. Мальту несколько раз в неделю допрашивают, а также водят на аудиенцию к королю, где он уговаривает исарийку стать его советницей и рассказывать о будущем.

Про состояние самого Дарена я случайно узнаю́ от Ханы, услышав их беседу с сестрой. В этот момент я захожу на кухню с подносом, заполненным грязной посудой, и опускаю его в таз с мыльной водой, став свидетелем бурного обсуждения.

– Сколько раз я говорила тебе, Хана. Не разговаривай с заключёнными! – Мэй складывает руки на груди, недовольно поджимая губы.

– Но он…

– Да мне всё равно, насколько у него симпатичное лицо! Не верь ни единому его слову! – вновь перебивает старшая сестра.

– Я не подходила близко. Просто дала ему холодное полотенце и еду. Так жаль этого юношу… Тебе бы он тоже приглянулся! Ты всегда засматриваешься на красивые глаза, а у него они такого необычного орехового оттенка! – Девушка хихикает. Она кажется такой очаровательной: румянец и веснушки очень ей идут.

Когда до меня доходит смысл слов, я подскакиваю к Хане и поворачиваю её лицом к себе. Наверное, я слишком сильно сдавливаю её плечи, потому что она болезненно охает. Мэй тут же отпихивает меня подальше от сестры.

– Не трогай её!

– Прости! Прости меня, я не хотела, – я растерянно смотрю то на свои руки, то на Хану. – Просто ты говорила о парне. Заключённом… с ореховыми глазами. Он мой друг… я уже неделю пытаюсь узнать, в порядке ли он…

– А… Он в тюрьме и… – девушки расслабляются, кажется, понимая мои чувства, но младшая теялийка выглядит опечаленной. – Они пытают его, Ойро. Почти всю неделю. Каиданцы хотят получить сведения… что-то о жгутах… правда, я не знаю, что именно, – она заламывает руки, рассказывая. – Он выглядит неважно. Разговаривает только с ведьмой Эгеланн или с кузнецом. Иногда их тоже запирают в камерах, но в отличие от них твой друг находится там почти всегда.

Я всё больше злюсь, представляя Дарена одного в темноте. Сердце сдавливает от мысли, что ему больно, но я знаю, он никогда не признается, что жгуты сняла я.

– Я… я тоже кое-что слышала.

Я удивлённо смотрю на Мэй, так как не ожидала от неё помощи.

– На следующий день после того, как тебя привели, все трое заключённых были на аудиенции у короля. Я слышала, что он предложил кахари с Даром Илоса сотрудничество. Даже добровольное, но тот… мягко сказать… отказался, – она краснеет на последнем слове.

Я хочу уточнить, что приятель такого ответил, но примерно догадываюсь. Вот же идиот! Прямо в лицо королю Каидана!

– За это в тюрьме его сильно избили. Пришлось позвать целителя, – нехотя добавляет Мэй.