Золото верности

Оттолкнув дрыгающееся тело, королева попыталась вытащить злополучный стол. Но стол застрял в проёме, не поддавался, и тогда она вытолкала его наружу. Окно должно оставаться свободным.

Неразлучные ночные светила уже поднимались над кронами деревьев, озаряя окрестности. Где–то там, в пляшущих под листвой тенях, скрывался стрелок, от которого зависит жизни её и детей.

А внизу охранный гарнизон Вертиса уже стягивался к воротам башни.

Тут воздух до небес наполнился утробным гулом, подобным реву мифического зверя. Из деревьев выступил стройный ряд всадников. Серебряный конь на груди предводителя блестел в лунном свете, словно сиял сам по себе.

– Дядя Фарлеан! – выдохнула Линнея, едва не расплакавшись от радости. – Вы победили! Война кончилась! Слышите, дети, дед тоже тут!

Но битвой снаружи некогда было любоваться. С лестницы вновь послышались грубые крики и лязг оружия.

– Нас теснят гвардейцы Алариса!

– Это Рубиновая когорта!

– За них Чтец!

– Где король Вертис?! Ещё людей сюда!

– Стоять насмерть!

– Грасс, Винг! Где вы там сгинули?

Затем какой–то шум и грохот.

– Засада!

– Тарбис!! Маэл, уложи стрелка!

Что? Это был голос Алариса?

– Сбрасывай!!

Снова грохот.

Тут в дверном проёме появился взмыленный офицер из личной охраны Вертиса. В одной руке он сверкал кровавым лезвием, а в другой держал щит с гербом Галарид. На голове – шлем с давновым гребнем, точно как у командующего королевской гвардией. Ведь Вертис считал себя единственным законным королём.

Мёртвые тела, стрела в груди одного и растрёпанная королева с кинжалом в окровавленной руке. Офицеру хватило мига, чтобы оценить ситуацию. Он поднял щит, словно по звериному рефлексу – и в дерево тут же воткнулась массивная стрела.

– Линнея! – гремел с лестницы Аларис, перекрывая шум сражения, – Мы здесь!

Дети сразу встрепенулись, заслышав голос отца.

Он и в королеву вселил надежду. Утро уже скоро! Только продержаться, и мрак рассеется, как ночной кошмар!

– Подыхай, проклятый фанатик!

Она бросилась на вражеского офицера с кинжалом. Как смел он посягнуть на их счастье! Как смел угрожать её детям!

Отброшенная мощным ударом щита, королева стукнулась виском. Комната вся заплясала и перевернулась вверх дном, а перед глазами замельтешили искры.

Не успела она прийти в себя, как грудь пронзил острый холод стали. От боли дыхание перехватило, и повсюду вновь заполыхали огоньки – на сей раз прекрасные, как россыпи ночных небес. Как звёзды Богини.

И боль отступила. Звёзды унесли её прочь.

Линнея лежала мёртвой.

Офицер небрежно поймал щитом новую стрелу арбалетчика. Он не обращал внимания на звуки сражения за спиной. Неважно, что битва проиграна – надо исполнить волю того, кого он считал королём. Даже если сам Вертис мёртв, никто не в силах отменить его приказ.

Принцесса Кира цепенела от ужаса, глядя на заваливающееся тело матери.

А маленький Рамис подхватил с пола окровавленный кинжал и с диким воплем кинулся к убийце.

– Щенок!! – прорычал тот, отшвырнув ребёнка пинком кованого сапога.

Малолетний принц отлетел в угол, а офицер тут же рявкнул от боли: в плечо ему воткнулась стрела, издав противный хруст.

Только болью его не остановить. Стрелок за окном промахнулся.

Скуля и корчась, Рамис не мог подняться на ноги. И офицер шагнул к нему, заведя меч.

Но в тот миг принцесса Кира встала между братом и смертоносным лезвием. Она дала матери обещание – защищать маленького Рамиса вместо неё.

И собралась его исполнить.

Ужас парализовал её. Вражеский меч сверкнул в лунном свете, но она даже глаза закрыть не смогла.

Вдруг офицер издал глухой стон. Пошатнувшись, словно пьяный, неуклюже повалился на пол. Безвольная рука выпустила меч, который с размаху звякнул рукоятью о стену.

В дверном проёме стоял служитель Маэл, а под капюшоном его медленно угасало мистическое бледно–лиловое сияние.

– Линнея!

В комнату ворвался обезумевший Аларис, весь забрызганный кровью. Свежая кровь струилась и с его меча, орошая каменный пол. Впрочем, меч был красен вовсе не от неё – он сплошь утопал в призрачном багровом огне.

Завидев у стены бездыханное тело, Аларис затрясся.

– Линнея! – бухнулся он на колени перед мёртвой женой. – О, Линнея…

Рука королевы ещё сжимала ало–золотой шнурок. Заметив это, Аларис издал тягостный стон, и беззвучные слезы покатились по его щекам.

Следом в комнату бесцеремонно ввалился внушительного сложения бородач с серебряным конём на груди и боевым молотом в руке.

– Изеррийцы зачищают окрестности, – сообщил он. – Мятежу Узурпатора пришёл…

Он осёкся и замолчал.

– Племянница… Не уберегли…

Молот его гулко бухнулся об пол.

– Ваше величество!

На лестнице показался гвардеец, замызганный в грязи и крови.

– В башне все враги убиты, либо сдаются. Узурпатор найден мёртвым. Похоже, убил себя ядом.

Аларис не отвечал. Как под гипнозом, он молча взирал на мёртвое тело жены.

Гвардеец и сам застыл при виде безрадостной картины. Груда трупов, окровавленное тело королевы, убитый горем король и плачущие в углу дети.

– Каковы потери? – глухо спросил Фарлеан.

– Командующий Тарбис пал. Принял вражескую стрелу, закрыв короля. Убитых считают.