Золото верности

– Видимо, не тогда, когда речь идёт о Чтецах. Я вообще не слышал особенно, чтобы кто–то из них водил дружбу с людьми. Они всегда сами по себе. Маэл и Аларис – скорее исключение. Впрочем, оба после тех событий сильно изменились. Отец рассказывал, что Маэл стал более отстранённым… Между ним и всем людским родом словно бы невидимая стена выросла. А Аларис… его эта трагедия надломила. Он изменился характером, стал… мягче, наверное. Даже беззащитней, доверчивей… Они с Маэлом ещё из–за этого стали часто ссориться, а затем и вовсе друг друга избегали. А потом старого Алариса постигло безумие. Он так теперь и бредит о тех временах… О Войне кузенов, когда Линнея ещё жива была. Душа его не выдержала горя и с гибелью королевы не смирилась. Теперь у нас целых два короля: старый Аларис как символ прошлого, и молодой Рамис, правящий король–регент.

– Знаешь, Киреан, – заговорил Мерон. – Думаю, не спроста ты не слышал о дружбе между Чтецами и людьми. Как ни странно звучит, но в той трагедии виновата именно дружба. Ведь на всех Посланников Синода возложена большая ответственность. Они управляют историей мира, не давая ей уходить в неправильном направлении. Они мыслят масштабами веков и тысячелетий… А люди всегда озабочены только личными вопросами, в масштабах истории сиюминутными. Вот Аларис был ослеплён тем, что его семья оказалась в плену. Я не хочу его за это обвинять, это нормально для любого человека, но только потому что он и есть человек. Простой смертный.

– Если так, – возразил Киреан, – то на самом деле вина здесь лежит на служителе Маэле. Он повёл себя, как простой смертный. Пошёл на поводу своих личных отношений с Аларисом. Но он же Посланник Синода! И должен был поступать соответственно. Он должен был отговорить Алариса от штурма и придумать что–то ещё… Если и не исполнить требования Вертиса, то вести переговоры… Тянуть время… Глядишь, там и подвернулась бы какая другая возможность. Ведь война всё равно шла уже к поражению Вертиса, от него рано или поздно начали бы сбегать союзники…

– Но в таком случае, – ответил Мерон, – Разве правильно возлагать вину на одного Маэла? Что меня в этой истории всегда удивляло, так это бездействие Синода. Он напрочь устранился, словно бы его ничто не касается. А ведь войны бы просто не случилось, если б только Вертису из Священного города в самом начале сказали «Цыц!» А так они сами довели ситуацию до белого каления…

Киреан недоверчиво поморщился.

– Мы не знаем, что бы случилось, вмешайся в дело Синод. Ведь они не из пальца эти свои правила высосали. Наверняка за десять тысяч лет что–то похожее в истории уже бывало, и они тогда повели себя так, как ты предлагаешь… Ведь очень трудно просчитать отдалённые последствия того или иного действия. А что, если, скажем, тысячу лет назад именно такое излишнее вмешательство Синода и привело к бунту Короля–еретика? Ты об этом думал?

Уподобляясь усталому Посланнику Синода, Мерон тяжело облокотился о стол, закрыв лицо обеими ладонями. Словно судьбы мира легли и на его плечи тоже.

– Ты наверное прав, Киреан. Кто мы такие, чтоб обвинять Синод? Голова идёт кругом от всего этого.

Он внезапно открыл глаза, уставившись на Йеда.

– Йед, а почему ты у нас замолчал? Скажи тоже что–нибудь!

– Да, – согласился Киреан. – Рассуди нас. Кого обвинишь ты? Маэла, Алариса, иль сам Синод? Ну, кроме Вертиса, конечно. Ясно, что он мерзавец мерзавцем и подлец подлецом, но он нам дан таким, каким дан.

Йед вздохнул. Он как раз раздумывал над этим, но дельного ответа не находил.

– Вы оба гоняетесь по кругу, но упускаете при этом что–то важное, – заговорил он наконец. – Обвинять кого–то одного здесь бессмысленно… Копни тут – виноват этот, копни здесь – виноват другой. Печальный итог сей истории – это результат действий всех её участников. Допустим, Аларис проявил излишнюю горячность и пошёл на безрассудный штурм. Но виноват ли он? Мог ли он поступить иначе? А вы на его месте разве смогли бы? Разве все ваши мысли не вертелись бы только о семье, которая попала в беду?

Мерон с Киреаном озадаченно переглянулись.

– Дальше идёт Вертис… Ты назвал его подлецом и мерзавцем, но…

– Ты что, его оправдываешь? – удивился Киреан.

– Да нет, я просто хочу понять его логику. Ведь он тоже обычный человек, а не демон с рогами. Ты хоть и рассказал нам всё, что знал, но на самом деле это лишь половина истории. Я уверен, что у Вертиса тоже была своя правда, пусть и искажённая… Мне кажется, его поступок говорит вовсе не о врождённой подлости, а о другом.

– О чем же? – внимательно прищурился Мерон.