Золото Вильгельма

Жена англичанина положила бутылку лимонада и пачку с печеньем к себе в сумку. Англичанин неожиданно попросил у Анзора карту подводного города. Анзор сказал, что у него такой карты нет. Тогда англичанин спросил, у кого можно достать такую карту. Мы с Анзором переглянулись. Анзор признался, что такой карты, скорее всего, не существует; во всяком случае, он о ней не слыхал. Англичанин высоко приподнял свои выгоревшие брови, удивляясь, но не меняя решения увидеть подводную часть города.

Мы вышли на причал. К тому времени наши ребята незаметно рассосались: поиски подводного города местных жителей никогда не привлекали.

Я сказал своим спутникам, чтобы они меня дожидались на причале, а сам пошел к речке, где стояла лодка. Я слегка тревожился, что пограничник заметит, что в море я вышел один, а потом оказался с не отмеченными при выходе пассажирами, тем более иностранцами.

Обычно он стоит под грибком у выхода в море. Подобрав мгновенье, когда он смотрел в сторону моря, я прошел мимо него, стараясь грести быстро и бесшумно. Кажется, он меня не заметил.

Я вышел в море и стал грести к причалу. Я оглянулся на причал и увидел жену англичанина, ребенка и Анзора. Рядом с высокой стройной женой англичанина фигура Анзора возвышалась несколько уныло, во всяком случае, недостаточно празднично. Англичанина не было видно. Я понял, что он пошел в гостиницу за аквалангом. Мальчик, заметив меня, стал махать панамкой, чтобы я по ошибке не проплыл мимо.

Пока я подходил к причалу, англичанин вернулся. Теперь в руке у него была огромная сумка.

Я обогнал лодку с музыкой. Она тоже шла в сторону причала, но держалась поближе к берегу. На корме, развалившись, почему-то в пиджаке, сидел гармонист и лениво играл на гармошке. На второй банке сидела молодая женщина лицом к гармонисту и пела частушки. Спутники ее время от времени нестройно подхватывали припев, и тогда женщина привставала, поводя полными белыми руками, как бы пытаясь сплясать, но тут же шлепалась на сиденье.

Милые родители,
Поители, кормители,
А наши воздыхатели
Дороже отца-матери!

Воздыхатели, всего их в лодке было четыре человека, улыбчиво озирались, радуясь за береговое население, которому они доставляли удовольствие. Один из них, тот, что сидел на носу, держал в руках транзисторный приемник, по-видимому, на случай, если у гармониста иссякнут силы.

Я развернул лодку и осторожно кормой подошел к причалу. Анзор, наклонившись, придержал лодку за корму. Я бросил весла и подошел к корме, чтобы помочь мальчику спуститься в лодку. Но мальчик сам спрыгнул и, перебежав по банкам, уселся на носу, бегло лопоча по-английски, как вундеркинд.

Жена англичанина подала мне сумку. Я поставил сумку и помог ей спуститься. Она ступила на лодку с той недоверчивой осторожностью, с которой умные животные и женщины ступают на зыбкую, неустойчивую поверхность. Она была большая и гибкая, как танцовщица, и помогать ей было приятно. Мы вежливо разминулись, и она уселась рядом с мальчиком.

В это время лодка с музыкой подошла к причалу и стала неуклюже разворачиваться возле нас. Гармонист продолжал играть, а женщина пела еще более старательно, учитывая непосредственную близость слушателей.

Пляжники, ожидавшие катера на верхнем ярусе причала, столпились у барьера, чтобы послушать эту водную капеллу. Теперь лодка медленно двигалась вдоль причала, чтобы обслужить своим весельем всех, кто находился на причале. Компания пела, приподняв головы и доверчиво глядя на своих слушателей. Видно было, что они слегка подвыпили. Скорее всего, взяли выпивку с собой в лодку, потому что навряд ли их в таком виде выпустили бы на прокатной станции.

Когда они немного отошли, англичанин неожиданно сказал:

– Плохой спортсмэн.

– Кто? – спросил я.

– Эти люди, – он кивнул в сторону лодки.

Это был довольно странный вывод, учитывая, что поющие рассчитывали на артистический, а не на спортивный успех. Англичанин поставил свою сумку и руками показал, как плохо и неравномерно греб парень, что сидел на веслах.

– У вас мало спортсмэн, – сказал он несколько удивленно.

– У нас много спортсменов, – ответил я на всякий случай.

– Я наш санаторий наблюдайт – мало спортсмэн, – повторил он, удивляясь, что мы не используем своих широких спортивных возможностей.

– Ты ему скажи, какой я мяч взял, – вполголоса подсказал Анзор. Он сидел на корточках, все еще придерживая лодку.

Но тут жена англичанина что-то сказала мужу. Мне кажется, она обратила его внимание на Анзора. Англичанин приподнял свою тяжелую сумку и неожиданно без всякого предупреждения спрыгнул вместе с нею в лодку. Удар был такой сильный, что мне показалось – лодка разваливается. Каким-то чудом моя довольно-таки ветхая лодка все-таки выдержала, сильно покачнулась и, вырвавшись из рук Анзора, отошла от причала. Мне показалось, что в этом прыжке проявилась вся англосаксонская решительность. Я поймал весла и выровнял лодку.

– Смотри, чтоб не утонули, – сказал Анзор.

– Теперь не бойся, – ответил я и сел на весла.