Золото Виннету

Дело было в том, что я не мог, освободившись, не пойти в вигвам Пиды – там лежало мое оружие. Вечерний разговор с девушкой успокоил меня только частично: возьми я оружие в присутствии сестер, наутро их упрекнули бы в том, что они помогли мне. Как дочери кайова, они должны были поднять крик, чтобы воины помешали мне бежать; с другой стороны, они не хотели предавать смерти человека, спасшего жизнь одной из них. Какой же выход можно было найти? Наверное, девушки позволят мне связать их. Когда я уйду, они могут кричать сколько угодно, а потом рассказать, что я внезапно появился в вигваме, сбил их с ног и связал. Мой штуцер, скорее всего, все еще находился в вигваме Пиды. Хотя, конечно, зная цену моему оружию, молодой вождь мог взять его с собой, хотя так и не научился стрелять из него. От того, где находилось оружие, зависели мои дальнейшие действия. Если Пида взял штуцер с собой, то мне придется сначала нагнать его и любой ценой вернуть оружие себе.

Тем временем сменились мои стражники, пришел Одно Перо, чтобы лично проверить, как меня привяжут к столбам на ночь. Когда меня отвязали и повели к месту ночлега, я осторожным движением вытряхнул ножик из рукава в ладонь, а едва на руку накинули петлю, я сделал вид, что с трудом терплю боль в измученных мышцах, и крепко сжал кулаки, пряча в одном из них крохотный кусочек стали, который должен был открыть мне путь к свободе.

– Не притрагивайтесь к его ранам! – прикрикнул на стражников Одно Перо. – Не причиняйте ему боли, чтобы он сохранил силы до часа пыток.

Моя уловка удалась: крепко сжатые кулаки не привлекали внимания индейцев, а ремень, притягивавший мою левую руку к столбу, находился над ладонью. Краснокожие занялись моими ногами, затем принесли мне два одеяла и подсунули одно под голову, а другим укрыли. Тщательно проверив узлы, Одно Перо с удовлетворением сказал:

– Сегодня Сэки-Лата не убежит. Эти ремни ему не порвать.

И он ушел, а оба стражника сели на корточки у моих ног.

Многие люди в минуты, предшествующие важным решительным событиям, не владеют собой от волнения, их бьет дрожь, они теряют терпение и тем самым губят дело. Я же, наоборот, становлюсь совершенно спокоен, в меня вселяется непоколебимая уверенность в успехе.

Я лежал не шевелясь. Прошел час, другой, костры в стойбище погасли, хотя один все еще горел у входа в вигвам вождя. Стало холодать, стражники свернулись калачиком и легли на землю, пытаясь согреться.

Медленно разжав левую ладонь, я пошевелил пальцами, восстанавливая в них кровообращение, я осторожно сжал имя ножичек. Действовать приходилось на ощупь. Я сделал надрез на ремне, другой – и вдруг ножичек выскользнул из моих негнущихся пальцев и упал в густую траву. К счастью, тех двух надрезов, которые а успел сделать, хватило, чтобы сильным рывком, превозмогая боль, разорвать ремень. Осторожно и медленно, чтобы не привлечь внимания и не разбудить стражников, я ощупал то место, куда упал ножик, перебрал траву стебелек за стебельком и в конце концов нашел его. Через минуту у меня уже была свободна и правая рука!

Приняв прежнее растянутое положение, я шевельнулся несколько раз под одеялом, чтобы проверить, насколько глубоко спят мои сторожа. Они не двигались и не обращали на меня внимания.

Будь, что будет! Стражники лежали у моих ног, их головы находились не более чем в футе от меня. Осторожно освободившись от одеяла, я сделал два быстрых взмаха кулаком, чтобы оглушить краснокожих. Я связал их по рукам и ногам теми же ремнями, которые минуту назад стягивали мое тело, отрезал от одеяла два куска, сунул часовым в рот кляпы и оглянулся в поисках моего верного жеребца. Чубарый, как и в прошлую ночь, бродил поблизости.

Я встал и потянулся. Боже, какое же это блаженство – размять хотя бы несколькими движениями застывшее тело, разогнать кровь по жилам! Как только я почувствовал, что силы возвращаются ко мне, я снова лег на землю и пополз от вигвама к вигваму. В стойбище было тихо, и я без помех добрался до жилища молодого вождя, но, когда моя рука уже протянулась к пологу входа, слева от меня послышался легкий шорох. Я отдернул руку и прислушался. Шорох перешел в звук шагов, и кто-то остановился напротив меня у входа, не замечая моего присутствия.

– Темный Волос! – тихим шепотом позвал я.

– Сэки-Лата! – откликнулась она.

Я встал во весь рост.

– Почему ты не в вигваме? – спросил я.

– Вигвам пуст. Я не хочу, чтобы потом меня или сестру обвинили в том, что мы помогли бежать тебе. Моя сестра больна, и за ней нужен уход, поэтому я взяла ее в вигвам отца.

Ее женская хитрость потрясла меня.

– Мое оружие там же?

– Да. Там же, что и днем.

– А где лежат ружья?

– Под ложем Пиды. У Сэки-Латы есть конь?

– Мой жеребец ждет меня у дерева смерти. Ты была ко мне очень добра, я многим тебе обязан. Спасибо.

– Сэки-Лата добр ко всем людям, мне хотелось бы, чтобы все были такими же, как он. Ты когда-нибудь вернешься к нам?

– Думаю, что да. Я вернусь вместе с Пидой, который станет моим другом и братом.