Золото Виннету

Следы разбойников вели на юго-запад, в глубь прерии, тогда как торговцы повернули южнее. Мой мустанг шел быстрой рысью, и через полчаса я уже различил впереди темную точку. Я знал, что у мнимых скупщиков мехов нет подзорной трубы, поэтому не опасался, что они заметят меня, и продолжал следовать за ними.

К моему удивлению, один из всадников внезапно покинул отряд и поскакал прямо на запад, где виднелись обширные пространства, поросшие густым кустарником. Что делать? По чьему следу идти? Чутье подсказывало мне, что одинокий всадник опаснее: те четверо удалялись от нас, в то время как этот явно что-то задумал. И я поехал за ним.

Не прошло и трех четвертей часа, как одинокий всадник скрылся в густом кустарнике. Я пришпорил мустанга и поскакал туда же, огибая заросли с таким расчетом, чтобы не попасться бандиту на глаза, если ему вдруг вздумается повернуть назад и проверить, не идет ли кто по его следу.

Углубившись в кустарник, я какое-то время ехал верхом, но в конце концов мне пришлось спешиться и буквально продираться сквозь сплетение веток. Вскоре я выбрался на небольшую поляну с прохладным чистым родником. Привязав мустанга так, чтобы он мог пастись и пить воду, утолил жажду и сам.

Продолжив поиски, я вскоре наткнулся на следы, а вернее, на множество следов. Между колючих кустов вилась наезженная тропинка, по которой совсем недавно проскакали несколько всадников. Выходить на тропу было опасно: где-нибудь рядом мог сидеть часовой, поэтому, чтобы не подставляться под пулю, я медленно, от куста к кусту, пополз дальше.

Пробираясь вдоль тропинки, я вдруг услышал громкое фырканье, но не обеспокоился, а даже обрадовался. Индейские лошади, обученные предупреждать хозяина о приближении чужака, фыркают тихо, значит, рядом были белые. Я пополз было на звук, но сразу же застыл, словно окаменев: прямо передо мной из куста торчали две ноги в высоких кавалерийских сапогах. Это был часовой, наблюдавший за тропинкой.

Подкрадываться ползком – дело нелегкое, но ползти назад, не спуская при этом глаз с насторожившегося часового, да так, чтобы не хрустнула ни одна ветка, трудно вдвойне. Я пятился целых пять минут, пока не скрылся за ближайшим кустом.

Обойдя часового стороной, я снова направился вдоль тропинки, уверенный, что она выведет меня к лагерю. Так оно и случилось. Передо мной поднималась сплошная стена густого кустарника, увитого хмелем, из-за которого до меня доносились голоса и лошадиное фырканье. По-видимому, там была большая поляна, где разбойники чувствовали себя в безопасности. Однако сколько я ни ползал вокруг, так и не сумел найти даже узкой щели, чтобы хоть одним глазом посмотреть, что там делается.

Продираться напролом больше было нельзя, и я вспомнил старый способ, которому учил меня Сэм Хокенс: вытащив острый, как бритва, нож, я аккуратно срезал ветку и медленно, очень медленно, убрал ее; точно так же я срезал вторую, третью, четвертую, и теперь внизу, у самой земли, образовалась щель, сквозь которую я мог не только видеть происходящее, но и просунуть в случае необходимости руку.

На поляне шириной футов в шестьдесят стояло два десятка лошадей, чуть поодаль высилась груда каких-то вещей, укрытая бизоньими шкурами; на расстоянии вытянутой руки от меня сидел на земле мужчина – его могучую мускулистую спину обтягивала шитая золотом мексиканская куртка. Перед ним в окружении бородатых мрачных мужчин стоял Вильямс.

Я оказался прав, поехав за одиноким всадником!

– Наверное, один из них, – объяснял Вильямс тоном мальчишки, оправдывающегося перед учителем, – подслушал нас. Он так ударил меня по голове, что я потерял сознание. До сих пор не прошло.

– Вас подслушали? – грозно переспросил человек в мексиканском костюме. – Ты осел, Вильямс. Только последний идиот позволит подслушать себя посреди Льяно-Эстакадо, где и укрыться-то негде.

– Не спеши браниться, капитан, – защищался Вильямс. – Когда ты узнаешь, кто нас подслушал, заговоришь по-другому

– С тобой по-другому? Да я готов разорвать тебя на части. Мало того, что ты позволил себя подслушать, ты еще и подставил голову под кулак. Видели вы когда-нибудь, чтобы такого верзилу уложили одним ударом? Что-то ты не то поешь, Вильямс. Небось струсил, а теперь плетешь небылицы, чтобы оправдаться.

Лицо Вильямса налилось кровью, на лбу надулись вены.

– Ты знаешь, капитан, что я не трус. Тот, кто уложил меня, справился бы и с тобой.

Капитан громко рассмеялся в ответ.

– Рассказывай дальше!

– Даже Патрик свалился и не пискнул!

Значит, молодой негодяй, назвавшийся Меркрофтом, был на самом деле Патриком. Вот теперь я знал, кто он такой!

– Патрик? Да у него бизоний череп, у Патрика! Как же это случилось?

Вильямс подробно рассказал все, что с ним приключилось, начиная от встречи с нами и кончая сегодняшним днем, когда мы их освободили.

– Каналья, я пристрелю тебя как собаку! Я дал тебе четырех моих лучших людей, а ты не смог справиться с какими-то бродягами! Недотепа! К нему приходят два гринхорна, какие-то Сэм и Чарли, и вяжут его как мальчишку!