Золото Волка (ЛП)

Фелиция оттолкнула его и удержала на расстоянии вытянутой руки.

- Все, что я тебе скажу, - это то, что, как я знаю, Анния рассказывает Юлийу. Вы все устали, и будет намного хуже, когда вы пройдете весь обратный путь до этой проклятой шахты. Никто из вас не будет в состоянии сражаться, так что просто убедитесь, что вам не придется этого делать. И если это означает позволить этому отвратительному человеку сбежать с золотом, то так тому и быть. - Она посмотрела на него снизу вверх со свирепым выражением лица. - Никакое количество сокровищ, возвращенных Коммоду, чтобы он потратил их на цирки, не компенсирует твоему сыну, если ему придется расти без тебя! Ее лицо смягчилось. - И поверьте мне, это была самая щадящая версия. Анния, вероятно, уже приставила твое первое копье к его яичкам, и не так, как он бы предпочел.’ Марк устало кивнул и наклонился, чтобы поцеловать жену на прощание, с нежностью наблюдая, как она ныряет за полог палатки. Потратив мгновение на то, чтобы пристегнуть мечи, он направился следом за ней, но остановился и в изумлении уставился на зрелище, которое предстало его взору, когда он вышел в освещенный факелами сумрак раннего утра.

‘Нет!’ Он поднял палец, чтобы заглушить любой протест, и энергично замотал головой. - Нет! Ты не пойдешь с нами!’ Он с раздражением посмотрел вниз на упрямого ребенка, стоявшего перед ним рядом со своим дедушкой, в то время как Люпус смотрел на него со смесью гнева и отчаяния. Мальчик был одет в кольчугу и шлем, которые были сшиты для него в Германии, а к поясу был пристегнут полуразмерный гладиус, с которым ему разрешалось упражняться в особых случаях. Римлянин снова покачал головой.

- Ты не пойдешь, потому что нам предстоит четыре дня форсированного марша, по тридцать миль в день, когда ты прекрасно знаешь, что твои ноги протянут не больше десяти. Мы не берем никаких повозок, так что ездить будет не на чем. Ты не пойдешь, потому что в конце этого форсированного марша нам, вероятно, придется организовать атаку на когорту варваров, которая превратится в кровавую бойню, независимо от того, кто победит. Ты не придешь, потому что у меня не будет времени присматривать за тобой, и потому что твой дедушка будет слишком занят, жалуясь на свои ноги.’ Морбан протестующе приподнял брови, но промолчал. - И ты не придешь, потому что...

- Я несу его.’ Центурион развернулся на каблуках и увидел Лугоса, стоявшего прямо у него за спиной с нежной улыбкой на лице.

‘ Что? Представитель племени сельговае пожал плечами, расправил свои массивные плечи и положил набалдашник своего боевого молота на землю, оперся на его рукоять и наклонился, чтобы тихо сказать что-то на ухо римлянину, его голос звучал гулко.

- Ты запрещаешь, я повинуюсь. Но, центурион, ты думаешь. У парня есть дух воина, мы все это видим. Взять его с собой лучше, чем оставить с женщинами. Я несу его на руках. Он весит меньше тебя, и я нес тебя раньше, а?’ Марк ошеломленно уставился на брита.

- Но если нам придется сражаться?

- Со мной мальчик в безопасности. - Лугос выпрямил спину и скрестил руки на груди. ‘ Это тебе решать.’ Римлянин прищурился, запрокинул голову и уставился на британца.

- Ты понесешь его? Четыре дня, по тридцать миль в день?’

- Я несу его.’

‘ Очень хорошо. Мы возьмем его с собой.’

Дубнус присоединился к разговору, пока Марк и Лугос обсуждали этот вопрос, и он стоял, уперев обе руки в бока, когда десятилетний мальчик с визгом восторга обвился вокруг ноги гигантского британца.

- Что? Ты серьезно планируешь взять ребенка на задание, которое, скорее всего, закончится тем, что мы и немцы выбьем друг из друга все дерьмо?’ Его друг кивнул, поджав губы, комментируя свое собственное решение.

- Я знаю, это похоже на безумие. Мне следовало бы просто оставить его здесь с Фелицией и Аннией, но. .’

- Но что? Марк пожал плечами.

"У меня есть идея, над которой я хочу еще немного поразмыслить, прежде чем выставлю ее на всеобщее посмешище’. Дубн насмешливо фыркнул.

- Любая идея, которая нуждается в услугах парня, у которого еще не опустились яйца, в ближайшее время не пройдет мимо Юлия. Я могу заверить вас, что первыми словами, слетевшими с его губ, будут “у первого копья не было бы...”’

- Я знаю. - Марк покачал головой. ‘ И на этот раз он будет прав. Секст Фронтиний оторвал бы мне новый только за то, что я подумал об этом. Я улажу это с Юлийом, как только мы тронемся в путь.’ Группа собралась перед рассветом в общей атмосфере недоверия, которая приглушила большинство потенциальных жалоб, хотя нескольким пожилым потникам все же удалось обрести дар речи, несмотря на смертельную усталость. Центурионы и избранные воины обходили ряды своих людей, чьи усталые серые лица были почти невидимы в бледном свете, считая и пересчитывая, чтобы убедиться, что каждый человек, которого сочли годным к маршу, стоит в строю. Испытывая такое же отвращение к ситуации, как и их подчиненные, они вымещали свое разочарование, игнорируя, а в некоторых случаях и жестоко наказывая, неизбежные вопросы своих подчиненных относительно разумности их приказов.