Золото Волка (ЛП)

- Я так и сделаю. И что бы это было? Твоя ложка, трибун. Скавр вернулся в свои покои и обнаружил, что Теодора ждет его снаружи палатки, на ее лице отражалось беспокойство, которое она явно испытывала. Он официально поклонился, вопросительно приподняв бровь.

- Надеюсь, с вами все в порядке, мадам? Вам придется извинить мое довольно мимолетное внимание, но в данный момент у меня довольно много забот. Она тепло улыбнулась ему, подходя ближе в волне аромата духов и беря его руки в свои, заглядывая ему в глаза.

- Прошу простить меня, трибун, у меня нет желания отнимать у вас время. Я просто хотел сказать вам, что мы все очень благодарны за то, что вы здесь, чтобы защитить нас от варваров. Я полагаю, их атака ожидается в течение нескольких часов? Трибун успокаивающе положил руку ей на плечо.

- Похоже, ничто не ускользает от твоей бдительности, Теодора. Но вы можете быть уверены, что мы завершили оборону долины к моему удовлетворению. Никто не проникнет внутрь этого объекта без гораздо большей силы, чем, как я полагаю, может собрать этот человек, Бораз.

- Но я видел людей, взбиравшихся по северному склону долины? Мера предосторожности, не более того. Он снова поклонился. - А теперь я должен молить тебя о прощении. Если вы меня извините?

Она отпустила его руки, проведя кончиками пальцев по его ладоням.

- Напротив, трибун, вы должны простить меня за то, что я отвлекаю вас от выполнения вашего долга. Я желаю вам всего наилучшего. Он задумчиво улыбнулся ей в спину, когда она унеслась вдоль ряда палаток, затем нырнул в свою собственную, позвонив своему телохранителю. Арминий? Где это проклятое... Осознав, что одеяло здоровяка германца исчезло с его обычного места в изножье кровати, где обычно спал телохранитель, он кивнул головой, запоздало сообразив, где он, скорее всего, находится. - Надеюсь, ты тепло оделся, старый друг. Пусть вас не пугает неприступная внешность Арминия; он самый сговорчивый из мужчин, как только вы узнаете его как следует’. Марк отправил в рот кусок свинины, выпуская пар в ночной воздух, пока осторожно пережевывал горячий кусок. ‘Мне посчастливилось оказаться в нужном месте, чтобы спасти его от беды год или около того назад, и он до сих пор не подпускает меня к недружелюбным мужчинам без того, чтобы не маячить у меня за плечом, как особенно несговорчивый швейцар’. Сигилис рассмеялся с набитым ртом, чем заслужил приподнятую бровь германца. Не волнуйся, я очень привык запугивать варваров. У моего отца есть полдюжины домашних рабов, которых захватили во время германских войн. Он использовал их, чтобы сопровождать женщин-членов семьи в городе, полагаясь на их устрашающий вид, чтобы уберечь дам от грабителей и шарлатанов. Имей в виду, — он окинул Арминия оценивающим взглядом, — здесь никто из них не сравнится с твоим другом. Чем ты его кормишь? Трибуны. Марк покачал головой в ответ на реплику германца.

- Рутилий Скавр пытался отучить его от привычки отчитываться перед начальством с тех пор, как этот человек стал его собственностью, но безуспешно. И поскольку он не позволяет мне пойти куда-либо, хоть в малейшей степени рискованное, без удовольствия побыть в его обществе, я сочла за лучшее терпеть его случайные вспышки остроумия, а не отвечать на них. Хотя почему он все еще чувствует необходимость держаться так близко, когда Луго здесь в два раза крупнее его, остается загадкой.Крепко сложенный британец ухмыльнулся Арминию через костер, заслужив в ответ насмешливое фырканье.

— Когда это чудовище сможет одолеть меня с мечом — заметь, с мечом, Луго, а не с этим чертовым огромным молотом, - тогда ты весь его. А до тех пор я буду делать то, в чем поклялся, и надеюсь, что юный Люпус станет достаточно хорошим фехтовальщиком, чтобы заменить меня на вашей стороне, прежде чем моего хозяина переведут в другое командование. Он бросил на Сигилис неприязненный взгляд. - Или, другими словами, до тех пор, пока твой друг Беллетор не решит, что с него хватит того, что его выставляют дураком. Марк и Сигилис обменялись взглядами. Хорошо известный факт, что молодой трибун был очевидным кандидатом на пост преемника Скавра в случае, если его провоцирующий Беллетор однажды переборщит, весь вечер не давал покоя их разговору. Сигилис вздохнул и поставил свою миску, оглядывая костры для приготовления пищи, усеявшие северный склон холма, затем наклонился вперед и посмотрел сначала Арминию, а затем Марку в глаза.