Золотое дерево

— В театр Селестен, — ответила Габриэль и указала рукой на здание с классическим портиком, расположенное в нескольких ярдах от них. — Я хочу взять два билета на сегодняшний спектакль. Дело в том, что Элен еще не видела эту пьесу, а я все время пытаюсь ее расшевелить и хочу, чтобы она как можно чаще бывала на людях и выезжала в свет.

— Может быть, у вас найдется немного времени, чтобы выпить со мной чашечку кофе?

Габриэль на секунду замялась — она действительно не спешила, однако в присутствии этого человека она привыкла быть особенно осторожной, опасаясь прежде всего самой себя.

— Пожалуй, это было бы неплохо. Мой рабочий день сегодня начался необычно рано.

В этой части города, как и повсюду в Лионе, было множество кафе. Они зашли в одно из них и сели за столик, расположенный под сенью раскидистого дерева, листва которого, освещенная солнцем, играла бликами на белоснежной скатерти и лицах молодых людей. Дочь владельца кафе сидела у высокого окна, наигрывая на флейте для собственного удовольствия и для тех, кто любил музыку, нежные чистые звуки оглашали округу, словно птичье пение. Их обслужили сразу же, поскольку посетителей было очень немного в этот неурочный час. Неподалеку от них за столиком сидел всего лишь один клиент, да и он вряд ли мог слышать их разговор. Поэтому оба имели возможность поговорить свободно. У Габриэль не выходил из головы недавний поступок Анри, который мог с новой силой разжечь искры ненависти Николя к ее брату. К полному негодованию Габриэль брат устроил скандал на одном из собраний шелкопромышленников в городской ратуши, выдвинув против Николя Дево нелепые обвинения. В течение нескольких дней все лионцы только и говорили об этом. К счастью, Николя не присутствовал на том злополучном собрании, находясь в это время в отъезде.

— Я должна извиниться за поведение Анри, нанесшего вам недавно новое оскорбление. Иногда мне кажется, что от ненависти к вам у него помутился рассудок. Вы проявляете завидное терпение.

— Ваш брат получил письмо с предупреждением от моих адвокатов. Я до сих пор сохраняю терпение только ради вас. Надо сказать, вы действуете на меня весьма благотворно, сдерживая мой горячий темперамент. Если бы на месте Анри был кто-нибудь другой, я давно бы уже вызвал этого человека на дуэль за меньшее зло, причиненное мне. Но в день своей свадьбы вы попросили меня пощадить вашего брата, я дал вам тогда слово и сдержу его. Я не хочу, чтобы наша семейная вражда вылилась в кровопролитие, хотя, может быть, ход событий с неизбежностью приведет именно к этому. Но как бы то ни было, когда наступит роковая развязка, я не хотел бы, чтобы вы страдали. Только эта мысль и не дает мне покоя.

Габриэль была искренне признательна Николя за такие слова. Но она знала, что не сможет оставаться в стороне и будет так или иначе втянута в роковой конфликт. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из этих двух близких ей людей пострадал. Ее собственное благополучие было для Габриэль в этих обстоятельствах не так важно.

— Однако, что бы Анри ни говорил а вас, как бы его слова ни выводили вас из себя, он не сможет нанести вам вред. Вы создали хорошую репутацию своей фирме и пользуетесь уважением в кругах шелкопромышленников.

— Льщу себя надеждой, что это действительно так, — Николя попытался перевести разговор на другую тему, ему не хотелось сейчас обсуждать с этой прелестной женщиной, которую он всем сердцем любил, свои неприязненные отношения с ее братом. — А кто будет сопровождать на вечерний спектакль вас и вашу невестку? Если хотите, я мог бы пойти вместе с вами.

Габриэль опустила глаза и сосредоточила свое внимание на чашечке дымящегося кофе, стоявшей перед ней на столе.

— Боюсь, что это невозможно. С нами будут Анри и Ивон.

— А-а, — протянул он разочарованно и вздохнул, — Тогда, может быть, в другой раз?

— Может быть, — неуверенно промолвила она.

— Габриэль, — неожиданно произнес он тихо и проникновенно. — Взгляните на меня.

Она помедлила несколько мгновений. Все ее существа подсказывало ей, что он собирается сказать нечто чрезвычайно важное, к чему она сама была еще не готова, а быть может, не будет готова никогда. Однако Габриэль медленно подняла голову и открыто встретила его пристальный взгляд.

— Вы самая прекрасная женщина, которую я когда либо встречал в своей жизни.

— Рада слышать это.

— Я хочу только одного: постоянно видеть вас и быть с вами рядом, — он потянулся к ней через столик, разделявший их, и, сняв безвольные пальцы с чашечки, стоявшей на столе, сжал их в своих.

— Я с упоением слушаю ваши речи, — призналась Габриэль тихим голосом, — но мы оба поступаем сейчас неразумно.

— Я люблю вас, — и Николя еще сильнее сжал ее пальцы в своей руке, когда она попыталась вырвать их, как будто тем самым могла вычеркнуть из своей памяти слова, только что произнесенные им. Николя видел, как вспыхнуло и сразу же побледнело ее лицо, и Габриэль прикрыла глаза свободной рукой.

— Вам не следовало этого говорить, — произнесла она дрогнувшим голосом.