Золотое дно

— Подлетают!.. Я, кажется, поймал… они рядом…

О чем он?! Неужели про вызванный в Саяны вертолет?!

— Подлетают!..

Непостижимо! Как может лететь в такую погоду вертолет? Перепады давления могут его просто разломить, как сухой прутик? Не говоря уже про то, что молнии вокруг…

Но что это?! Боже!.. В рокоте грома возник посторонний, как бы жестяной звук — это неподалеку пробирался, тарахтел там, в низине, над зеркалом искусственного моря некий комочек с мигающим красным светом.

— Это они!.. Сюда!.. — замахал руками Владимир Александрович, выбегая под дождь и сразу сделавшись с ног до головы мокрым. Но разве увидят? Они скорее увидят свет в окнах…

— Сюда!.. Сюда!..

— Эй!.. Эй!..

Появившиеся на крыльце соседнего дома-сауны егеря выстрелили из двух ружей в небо.

— Но что это?!

Блеснула молния, да такая слепящая, хлесткая — будто ударила прямо под ноги, но нет — она пронеслась мимо, раскраивая небо, как огненный изнутри арбуз… и в ту же секунду метрах в ста — или в полукилометре, трудно сообразить — вспыхнул, словно комок смятой бумаги и повалился в бездну летевший предмет… Господи, неужто вертолет?! Это вертолет?! Через мгновение донесся глухой хлопок — взрыв?.. — и более ничего нет.

— Господи, — пробормотал Бойцов.

Все произошло так быстро и так страшно, что все мы замерли, как в пугающем кино. Ногой не могли шевельнуть.

А ливень продолжается, сверля землю и воду с пугающей силой, как буровыми головками, молнии наотмашь хлещут справа и слева, словно раздавая огненные пощечины. За что, за что?! — маленьких, живых, теплых людей, которые летели по приказу вызволять себе подобных???

Это как несколько лет назад, 11 сентября в Америке! Весь мир смотрел, потеряв дыхание и рассудок, как прекрасным днем огромные самолеты, битком набитые людьми, таранят небоскребы Нью-Йорка!.. Я помню, что первые минуты, сидя перед телевизором, с раздражением подумал: интересно, это компьютерная картинка для детей или особое наложение видеокадров?.. зачем же они так жутко балуются?..

— Как же это?.. — только и бормотал мокрый, сверкающий, словно облитый стеклом губернатор, продолжая стоять под ливнем, не сообразив, что надо бы подняться на крыльцо, под навес. Он тряс в руке трубкой спутникового телефона, пытался что-то набрать. А что набирать и куда звонить? Пылающая машина на их глазах рухнула в отсвечивающую, словно кипящую воду искусственного моря, и как будто не было ее никогда!

Выбежал из дома Альберт Алексеевич. То ли хлопок расслышал, то ли вскрики среди гула и шелеста ливня.

— Что случилось?

За ним появился, хватаясь за косяки, Тарас Федорович.

— Что, летят?!

И вышел медленно, как во сне, высокий, зыбкий Никонов.

Владимир Александрович посмотрел на трубку с антенной и, рыдая, проверещал:

— Я хотел как лучше… они упали… молния!.. Я хотел как лучше. Это был самый толковый экипаж. Ведь почти прилетели. — И закричал истошно. — Эта гадина-дождь!.. змея мокроносая!.. — Он, рыдая, обнял столбик, подпирающий крышу крыльца, у него началась истерика.

Бойцов взял его под руку и завел на сухие доски.

— Там еще девчонки летели, — рассмеялся Ищук, играя черными бровями. — Три мисс Саян. Первая мисс, вторая мисс и третья…

— Я хотел как лучше!.. — плакал губернатор. К нему подошел охранник, обхватил за плечи и увел в дом.

Хрустов очнулся, подпрыгнул.

— Может, пойдемте?.. поищем?.. Вдруг кто выплыл.

Алексей Петрович отрицательно покачал головой.

— А вдруг?!

— Да сгорели они, как бабочки над костром. А если даже… пока спустимся по склонам… — И вдруг дернул плечом. — Хотя, конечно, чем черт не шутит. Идем!

— Да, да! — ожил и Васильев. — Фонарики есть?

Из мрака выступили егеря, в руках у них горели — один ярче, другой тусклее — два электрических китайских фонарика.

— Где они упали? — Альберт Алексеевич вышагнул под дождь и словно даже не ощущал его.

Бойцов показал рукой.

— Но вы, Альберт Алексеевич, не пойдете, это дело тяжелое, вы здесь держите ситуацию. Тарас Федорович?

Ищук заржал.

— Мужики, бросьте херню городить! Радуйтесь, что не вы там, в железной коробке, сидели. Пойдемте, выпьем. К утру все утихнет, вызову свою «муху» — и вернемся в Виру.

Ничего не ответив, забрав у егерей фонарики, Бойцов в штормовке поверх белой курортной одежды, Хрустов и я за ним побежали, пригибаясь, под сплошным пулеметным ливнем к краю поляны, к крутому угору, чтобы попытаться спуститься по смутно различимой даже при электрическом свете земле вниз, к берегу.

За нами последовали и два егеря.

Но в эту минуту под ногами людей земля словно скакнула — как стол или табуретка, и Лев Николаевич, потеряв равновесие, плашмя рухнул на кусты, расцарапав лицо и руки. Здесь росли шиповник и волчья ягода.

— Ты где?! — запрыгали мы над ним с Алексеем Петровичем, я нашарил в темноте левую руку Хрустова и потянул к себе, упав на колени и сползая по мокрой траве вниз. Мне помог Алексей Петрович, и вот Хрустов стоит, шатаясь, держась за наши руки.

В это мгновение землю дернуло еще и еще раз, уже поменьше, но ливень, показалось, грянул с еще большей силой, исполосовывая молниями небеса и землю…

«Землетрясение?..»

44