Золотое древо

— Обыкновенные. Кажется, их Гемма придумала. Она обвинила меня в том, что я все испортила, когда неправильно их произнесла. А произносить слова неправильно — это и есть кощунство. Но клянусь, я не сделала ни одной ошибки! Я произнесла точно те же слова, которые всегда говорю, когда прислуживаю в алтаре. Уголь сам начал гаснуть, клянусь! Я не кощунствовала! — бурно рыдая, выкрикнула Примула.

Подскочив к ней, Отулисса принялась неуклюже приглаживать клювом перышки на маленьких крыльях воробьиного сычика.

— Разумеется, ты этого не делала, — уверенно сказала она. Помолчав, она понизила голос и злобно прошипела: — Хочешь услышать настоящее кощунство? Так вот, если бы кто-нибудь бросил этот проклятый уголь в море Хуулмере, я бы с радостью отрыгнула на него погадку, чтобы быстрее пошел ко дну!

В ужасе отшатнувшись, Примула вытаращила глаза и мелко затрясла головой.

— Не говори так, Отулисса! Ты навлечешь на себя беду!

— Беду? Енотий помет, да я уже сижу в тюрьме! Тюрьма на Великом Древе Га'Хуула! Наше вонючее Золотое Древо в беде, вот что я тебе скажу.

Примула захлопала глазами. Никогда прежде она не слышала от Отулиссы таких ужасных слов. Великий Глаукс, старшая преподавательница Великого Древа ругалась, как мокрогузая чайка!

Тюремное дупло было довольно тесным, и на дереве уже не раз поговаривали о том, что неплохо было бы зарешетить еще одно помещение, чтобы было куда помещать новых святохульников и кощунников. Этим утром Отулиссе не спалось. Когда чахлый зимний рассвет забелел за прутьями решетки, она решила потихоньку размять крылья, стараясь не тревожить уснувшую Примулу. В другое время Отулисса была бы даже рада увидеть восход солнца в конце зимы, ведь это означало, что весна уже не за горами и что меньше чем через месяц на Великом Древе закончится сезон белого дождя, белоснежные плети молочника станут серебряными, а затем, позолотившись летним солнцем, завершат годовой цикл пышным сезоном медного дождя. Но сейчас все было иначе. Месяцы шли своим чередом, а дерево по-прежнему оставалось золотым. «Как скучна жизнь, если в ней ничего не меняется! — подумала Отулисса, с тоской глядя сквозь прутья. — Как же мне опостылело это вечное золото!»

В этот самый миг в бледном небе, подсвеченном нежнейшим розовым сиянием, словно внутренность раковины-жемчужницы, появилась белая точка — нет, целых две точки! «Это не облака!» сразу поняла Отулисса. По мере того как точки приближались, увеличиваясь на лету, в душе ее стало разрастаться радостное ощущение чистоты и ясности.

«Этого не может быть! Она долгие годы не вылетала с острова. Но, поглоти меня хагсмар, если я могу с кем-то спутать эту толстуху! А вот и Сорен! Глаукс великий, они вернулись!»

Желудок ее радостно подпрыгнул и задрожал от счастья.

И тут огромная травяная арфа заиграла ликующую песнь, а воздух наполнился хлопаньем сотен крыльев. Отовсюду послышались голоса: «Стая вернулась! Король вернулся!» Совы поспешно покидали свои дупла, и вскоре воздух над Великим Древом задрожал от радостных криков: «Да здравствует Корин, король Великого Древа Га'Хуула! Отныне уголь вновь засияет, как раньше!» Затем раздался оглушительный грохот и звон, как будто опрокинули огромный поднос с посудой.

Разбуженная шумом Примула подняла голову и уставилась на Отулиссу.

— Что это? Что случилось?

— Корин вернулся! Стая вернулась! — прошептала Отулисса.

— Но что это за шум? Там идет сражение? Что происходит?

— Не знаю, — прошептала Отулисса. Ледяной страх сжал ее желудок. — Даже представить себе не могу.

Она действительно не могла себе представить, что происходило в это время в зале заседаний. Стая, мадам Плонк, Корин и Док Яроклюв вихрем пронеслись по огромному дуплу, где совы собирались на свои самые торжественные церемонии и самые главные праздники. За время отсутствия короля и его друзей большой зал преобразился до полной неузнаваемости — он был от пола до потолка задрапирован расшитыми тканями и кружевами, вытканными слепыми змеями из гильдии кружевниц. Уголь Хуула лежал на самодельном алтаре, украшенном низками бусин и жемчужин, купленных у торговки Мэгз.

— Тут стало, как в церкви! — не веря своим глазам, ахнула Гильфи.

— Тут стало, как у Других! — прошептал Сорен.

— Тут стало не по-совиному! — взревел Сумрак. Во время полета к нему вернулась большая часть былой силы, но теперь, на глазах у изумленных сов, произошло чудо полного исцеления. Подлетев к гобелену, висевшему прямо за алтарем, Сумрак сдернул его клювом на пол.

— Святохульное кощунство! — завизжал кто-то из прислужников алтаря. — Немедленно арестуйте эту сову!

— Заткните клювы, пока я вам кости не пересчитал! — ухнул Бубо.

— Бубо, — коротко приказал Корин. — Немедленно лети и освободи Отулиссу. И прихвати из кузницы молот и клещи покрепче, чтобы снять решетки.