Золотое кольцо Галактики

Сообщения и звонки сыпятся так часто, что мне хочется снять с руки портком и выкинуть его в открытое окно, из которого веет морем.

Кто-то недоволен номером Кто-то потерял багаж, и теперь требует немедля найти чемодан с тринадцатью вечерними платьями, несомненно, очень нужными для двухдневного пребывания на планете, почти полностью состоящей из пляжей. Кто-то возмущен отсутствием в меню шинадских скрулей, которые в принципе за пределы Шинады не поставляются.

И ни от одного из этих обращений нельзя отмахнуться, со всеми нужно поговорить, успокоить, связаться с администрацией отеля, в котором оказался мой отдыхающий…

А за окном шумит море, облизывая горячий песок, играет непривычная местная музыка, а беззаботные туристы греют бока в лучах местной ласковой звезды. Я поворачиваюсь к окну спиной.

Все более-менее утихает только к вечеру, когда на темно-фиолетовое, почти чернильное небо высыпают крупные, как горох, звезды. Только кто-то очень чувствительный жалуется, что музыка в баре слишком громкая. Малодушно перенаправляю его решать эту проблему непосредственно к менеджеру его отеля.

Кажется, где-то в моем трудовом договоре упоминалось прав на отдых, и даже смешной пункт про график работы. Лисху искренне считал этот пункт совершенно излишним, и недолюбливал тех, кто пытался настаивать на его выполнении.

Ночи на Лазурите волшебные, теплые, мягкие, пахнущие солью и фруктами. Я выхожу из скромного номера – компания не тратится на роскошь для работников – в эту сладкую ночь и прикрываю глаза, зарываясь пальцами ног в нагретый за день песок.

Музыка в баре играет где-то далеко, и не мешает, несмотря на вечернюю программу. У меня есть совсем небольшой кусочек этой волшебной ночи, и сейчас я хочу насладиться им, забыв о дневных проблемах. Завтра я снова стану «Миз менеджер, эдемка, к которой можно обратиться по любому вопросу», а сегодня мои ноги ласкает почти черная вода, и мне хорошо.

– Не боитесь, что вас схватит морское чудище и утащит в пучину? – Мое одиночество разбивает знакомый голос, но я на чистом автомате, по профессиональной привычке сначала отвечаю: «Воды близ отелей очищены от опасных существ для спокойствия и безопасности отдыхающих», и только потом недовольно оборачиваюсь.

Темноволосый стюард. Лиам. Ну конечно.

– Неужели ты покинул свой пост у мадам Барб? – спрашиваю, и яда в моем голосе больше, чем мне самой хотелось бы.

– Мадам собиралась кутить до утра, но отключилась после третьего коктейля, – он невозмутим, но в словах все равно мерещится ирония. – Мы отнесли ее в номер и кинули жребий, кому сторожить ее покой.

После минутной паузы он добавляет:

– Не могу сказать, что я играл честно.

– А как же чаевые и прочие преференции? Неужели готов отдать их коллеге?

В темноте, не разбавляемой светом фонарей, не разглядеть выражения его лица. Мужской силуэт, темный на фоне звезд, кажется массивным, угрожающим, и мелькает мысль: а ведь он старше, чем остальные ребята, обычно идущие в стюарды, чтобы подзаработать на обучение. И фигура его, крепкая, жилистая, не оставляющая сомнений в кроющейся в ней силе, но не перекаченная, как у любителей стероидов, приобретена явно не в спортивном зале.

Так выглядели элитные телохранители в той, другой жизни, из которой я бежала когда-то давно. Привыкшие подчиняться, но не прислуживать, всегда настороже, словно хищники в засаде.

Зябко передергиваю плечами, стряхивая наваждение. Ночь уже не кажется такой сказочной, когда в темноте, совсем рядом, стоит дикий зверь, размышляющий, не перекусить ли ему глупой беспомощной дичью. Даже если разум твердит, что все это глупости, и вообще следствие переутомления.

– Часто приходится жульничать?

– Не чаще, чем необходимо, – уходит от ответа стюард, непохожий на стюарда.

– Идите спать, Лиам, – говорю устало, снова переходя на “вы”. – Завтра длинный день.

Очень-очень длинный день.

9

Солнце поднимается все выше над лазурными водами. Отель, жизнь в котором ночью так и кипела, сейчас кажется тихим и сонным. Персонал уже на ногах, а вот мои отпускники, увы, не все.

И если бы опоздавший отказался от поездки… Но он сам позвонил и слезно просил его подождать. Мол, всю жизнь мечтал увидеть заброшенные храмы Лазурита, но накануне не рассчитал сил в баре…

– Не переживайте, – хлопает меня по плечу местный экскурсовод, приписанный к нашему шаттлу. – Каждый раз так. Мы поэтому назначаем сбор на час раньше. Если никто не опоздает, подольше покружим над морем.

– И часто приходится так кружить?

– Ни разу, – он заливисто смеется.

Натянуто улыбаюсь и делаю шаг в сторону, притворяясь, что высматриваю кого-то в толпе. Перенимая расслабленную манеру общения аборигенов, местные работники слишком уж быстро сокращали дистанцию. На родине такое панибратство было не принято, и даже семь лет на достаточно свободном нравом Эдеме не смогли выбить впитанные с малолетства привычки. Единственный раз, когда я сама, по собственной инициативе – читай, дурости, – нарушила правила, закончился не очень хорошо.

Вселенная, надеюсь, тому человеку ничего из-за меня не было.