Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл

В жизни Осмомысла всё произошло, точно в поговорке: «Стерпится - слюбится». Мало-помалу безобразность Ольги перестала его сильно задевать, а медовый месяц, проведённый в любовных игрищах, окончательно умиротворил и привил потребность в частом исполнении супружеского долга. Это вошло в привычку. Более того: перерывы в общении тяготили, вызывали досаду, выливавшуюся затем в приступы неуёмной страстности. Их объединила постель. А потом к альковным делам присоединились взаимные интересы - начиная от прогулок и вкусных яств и кончая книгами. Дочка Долгорукого была неглупа, понимала по-гречески и латыни, знала много библейских притч. Но, конечно, видела, что её молодой супруг несравненно более начитан и образован, любит постигать новое и делиться этим с другими; и она сыграла на подобной слабости: часто задавала ему вопросы из различных областей знаний и наук и внимательно выслушивала его объяснения. Ярослав считал, что жене действительно интересно, а княжна искусно исполняла роль верной ученицы. Так они и беседовали долгими вечерами: он - листая книги, а она - сидя за шитьём.

Да и внешне Ольга сделалась приятнее: галицкие фрукты, тёплый южный воздух, регулярная интимная жизнь помогли её коже очиститься, потерять желтоватый оттенок и порозоветь, а движения стали мягче, плавнее, женственнее, взгляд приобрёл теплоту и лукавость. Словом, сын Владимирки не жалел о своей женитьбе, даже временами считал, что ему повезло: на жену-некрасавицу вряд ли кто польстится…

Благодатные перемены наблюдались и в самом Осмомысле: он мужал, делался спокойнее и контактнее, чаще улыбался и уже не слишком боялся реальной жизни. Чувствовал: если что случится с отцом, не останется на свете совершенно один.

А Владимирко, убежавший из Киева при содействии Избыгнева Ивачича в город Перемышль и узнавший, что его не преследуют войска Долгорукого, а, наоборот - в Галич возвратился наследник с Ольгой Юрьевной, поспешил домой в объятия сына и любезной снохи. Как-то на охоте, греясь с княжичем у костра, даже откровенно признался: «Если бы не ты, если бы не свадьба, мне пришлось бы туго - супротив Гюргейки и Изяславки. Ну, а то, что она красотой не блещет, это не беда. Я ведь тоже с матерью твоей, половчанкой, жил не по любви. У правителей любовь и женитьба не всегда совпадают». Ярослав ответил: «Понимаю, о чём ты.

Но хочу сказать, что свою супругу я люблю по-своему. Женщина она неплохая». У отца загорелись в глазах ироничные искорки; он проговорил, помешивая золу: «Ладно, я не спорю… Но боюсь, что ты пока плохо представляешь, какова она - истинная любовь…»

В ночь под Рождество - 25 декабря 1149 года - умер Чарг. Накануне вечером он пришёл во дворец и довольно долго настаивал, чтобы князь его принял. Галицкий владыка, опасавшийся чародея, так как верил, что искусство колдуна - от нечистого, а обидное слово, не понравившееся кудеснику, может обернуться порчей и сглазом, вышел с неудовольствием и старался не смотреть на пришельца. Ноги держали половца с трудом; бледный, высохший, тот едва стоял, опираясь на посох; кожа выглядела прозрачной, и в потухших зрачках не светилась жизнь.

- Что случилось, старче? - обратился к нему Владимирко, отводя глаза.

- Разреши, я присяду, княже, дабы не упасть? - очень тихо произнёс прорицатель.

- Сделай милость. - И уселся тоже. - Слушаю тебя.

- Я дерзнул потревожить твою светлость, ибо нынче ночью усну вечным сном. А уйти, не предупредив, полагаю опасным. - Он передохнул, собираясь с мыслями. - Первое - про Галич. Опасайся унгров. Изяслав не страшен, если не придёт король Гейза. Коли так случится - должен нанести удар первым, а иначе погибнешь.

Перепуганный князь сглотнул, но сказать ничего не смог. Чародей продолжил:

- Далее - про Киев. В нём опять воцарится Изяслав. Но не прерывай связей с Долгоруким, он твоя опора и закончит дни киевским владыкою. Третье, и последнее: у меня две внучки. Старшая в Берладе, и тебе до нея дела нет. Младшая, Настасья, появившаяся на свет от любви моей дочери-покойницы и беспутного болярина Микиты Куздеича, проживает в моём дому. Ей всего только шесть годков. Я умру, и она останется с нянькой-половчанкой Арепой да Другими слугами. На ея отца нет надежды - он распутник и мот. А поскольку девочка крещёная, наши половцы будут с нею недобры. Приюти ж дитя, не позволь погибнуть. Я ведь дал тебе дельные советы, и они тебя смогут сильно выручить. Обещаешь, княже? - У него слезились глаза и Дрожали руки.

Галицкий правитель облегчённо вздохнул: понял, что старик ничего дурного ему не сделает. И ответил весело:

- Можешь быть спокоен: я беру Настасью под своё покровительство.

Чарг с трудом поклонился:

- Да хранит тебя Небо. Ухожу бестрепетно. - И, едва волоча ноги, удалился из залы.

В ту же ночь он скончался. Половцы, проживавшие в Галиче, а именно: Вобугревичи, Улашевичи и Бостеева чадь - увезли его тело в степь, где стояли их священные идолы - знаменитые половецкие бабы, - справили по кудеснику тризну, труп сожгли, а пепел развеяли. Внучку же и няньку по приказу Владимирки привезли к нему в кремль.