Золотое пепелище

– Продолжать нечего. Любой человек, имеющий хотя бы малейшее представление о криминалистике, мог бы тотчас, без привлечения лабораторий и прочего, увидеть, что отсутствовали характерные признаки воздействия высоких температур на живой организм.

– То есть? – вежливо уточнила Таушева.

– То и есть. Они сгорели мертвыми.

– И что? – подбодрил Филатов.

– Можно с уверенностью предположить, – куда менее уверенно закончил Чередников, – убийство с последующим поджогом с целью сокрытия следов.

Галина, щурясь, как в прицел, спросила:

– Вы позволите, товарищ полковник?

– Сделайте милость, – разрешил Филатов. В голосе полковника звучало некоторое радостное ожидание, как у древнего римлянина, поставившего одновременно и на гладиатора, и на льва.

– Отсутствовали характерные признаки, это верно, – с приторным добродушием начала она, – однако если вы внимательно читали заключение, то должны были бы понять, что и не говорится, что они сгорели живыми. В заключении эксперта указано, что пострадавшие отравились продуктами горения. Говоря более доступным языком, задохнулись.

– В подпол как они попали? – тотчас спросил Саша.

Она, откашлявшись, по-лекторски продолжила:

– Как известно, в определенных обстоятельствах, чаще всего при возгорании в помещениях с деревянными перекрытиями, и вещи, и люди обрушаются вместе с перекрытиями и остаются на тех же местах, где и были. Только не на втором этаже, а на первом, – снисходительно продолжила она.

– На первом. Из разных комнат они все попадали в один погреб, – саркастично подхватил он, – и сверху прикрылись крышкой.

– Когда прогорают несущие конструкции, то и такое не исключено. Обратитесь, лейтенант, к справочной литературе – не пожалеете, – посоветовала Галина, чуть не зевнув по-кошачьи в лицо.

Чередников аж задохнулся от негодования и потому решил сразу не отвечать, чтобы не нагрубить.

– Есть что сказать? Давай уж без пауз, – поторопил Филатов.

– Есть, – процедил он сквозь зубы, – молочница до происшествия потеряла их из виду на три дня.

– Разве Каяшевы постоянно проживали на даче? Могли отъезжать в город, – Таушева явно подначивала.

– Они постоянно не жили на даче, это верно, но лишь до этого сезона. Однако мать Каяшевой в личной беседе со мной признавала, что на природе состояние ее здоровья улучшается и они с домработницей собираются зимовать. И отъехать в город для нее было непросто, поскольку мать Каяшевой передвигалась на коляске.

– Прятались от молочницы, не желали платить, – вставил Филатов, тоже, похоже, поддразнивая.

Однако Чередников на подначки не поддался. Думая про себя, что опыт и звездочки на погонах никогда не заменят знание обстановки, оправился, успокоился и уже совершенно по-иному, куда снисходительнее, пояснил:

– Анна Степановна – единственная молочница на весь поселок.

– Поселок большой, молочница одна? – спросила Таушева, кривя губки.

– Незадолго до этого пастух недоглядел, стадо в осоку забрело, лишь ее корова не пошла.

– И что же? – насмешливо спросила она.

– Вымя порезали все, кроме нее, – по-прежнему снисходительно (ох уж эти городские!) поведал Саша.

Таушева вспыхнула, полковник не прыснул, хотя потуги намечались. Совладав с собой, лишь заметил:

– Интеллектуальное жвачное – большая редкость.

А прекрасная Галина сказала, что, в самом деле, вышло весьма удачно. И присовокупила:

– В любом случае наша лаборатория никуда не денется, не переедет. В случае, если возникнут и будут сформулированы дополнительные вопросы, всегда возможно назначить повторное исследование.

– Благодарю, Галина Яновна, можете идти.

Она волнительно восстала, прошествовала к двери и вышла. Морок развеялся. Даже Филатов – человек в возрасте и явно женатый – помолчал, дернул подбородком и лишь потом вернулся к делу:

– Что ж, лейтенант Чередников, подобьем бабки. Оперативного опыта у тебя ноль, и Моисеич, который Беленький, тебе лишь из жалости характеристику красивую нарисовал. Он отзывчивостью славится. Но по всему видать, голова у тебя имеется и местами работает.

– Спасибо, – не сдержавшись, съязвил Чередников.

– Пока не за что, – вежливо заметил полковник, – и еще долго будет не за что. А то и вообще не будет. Более того, тебе скажу: возможно, ты в детстве очень любил книжки про сыщиков и мечтал повторить их подвиг – забудь. Подвига не будет, будет много работы, и лавры ты получать не будешь. Получать будешь совсем другое.

– Ясное дело, – буркнул Шурик.

– Раз так и ничего не пугает, то давай работать. Глядишь, и выйдет толк. Ну а пока поступаешь в распоряжение старшего лейтенанта Гоманова Геннадия Николаевича. Ты его видел, черный, в штатском.

– Есть. Разрешите идти?

– Погоди. Еще раз подчеркиваю: стрельб-погонь не будет.

– Так точно.

– Будет много работы, работы нудной. Если не готов, лучше сразу подавай рапорт.

– Я готов.

– Ничего-то ты не понял, – вздохнул полковник Филатов и, глянув на часы, заметил: – Время обеда. Иди в столовую, заодно и подхарчишься.