Золотое пепелище

– Причем любопытно то, что одна из представленных вами вещиц, вот эта, – он указал бледным пальцем на перстень, – всплывает вот уже третий раз. Потому-то никак не могли решить, докладывать ли наверх или выяснить все до конца.

– До конца или до второго пришествия? – уточнил Дементьев. – Решение было в корне неверным. Кто поручится за то, что эти вещи вернутся снова? А если не вернутся, то что прикажете докладывать?

Белесый капитан Ругайн с похвальным спокойствием и железной уверенностью заверил, что до сей поры все они – сокровища, значит, – возвращались, вернутся и теперь.

– Ну раз вы ручаетесь, то давайте работать. Когда можно будет наведаться в ваше, с позволения сказать, казино?

– Соберемся тотчас, – пообещал капитан, – только вы же понимаете, что надо все умненько провести, чтобы не вскрыть нашего агента, не разорить наше уютное гнездо.

– За комфорт урок своих опасаетесь? – встрял Гоманов.

– Скорее, за свой, – спокойно пояснил Ругайн, – потому что куда удобнее, когда вся нечисть сконцентрирована в одном месте, как тараканы у воды. Особенно при дефиците квалифицированных кадров.

– Что, не хватает?

– Нет.

– Значит, тихие места у вас.

– Еще какие, – поддакнул капитан безмятежно и так мирно, что неясно было, понял он иронию или шутит в ответ, – безалаберные отдыхающие бросают вещи без присмотра, снимают жилье непонятно у кого, паспорта забывают сдавать на прописку – зачем, мы ж на отдыхе. А тут, понимаете ли, не просто синее море и белые пароходы. Тут в кого с деньгами ни ткни – почти тотчас в живот рецидивисту попадешь… желаете если опыт провести, так хоть сейчас.

– Не сгущаете ли краски? – усомнился Дементьев.

– Нет, – заверил тот, – всесоюзная здравница, понимаете ли, и почему-то все свято уверены, что «помойка» и «здравница» – это одно и то же. Помимо честных людей со всего Союза стекаются отбросы, приезжают на чужих машинах, иной раз с чужими женами и уж почти всегда – с чужими деньгами.

– Ну а северяне, вахтовики, ученые, педагоги – ударники, так сказать, физического и умственного производства? – спросил Шурик.

– Такого рода порядочные граждане, товарищ лейтенант, обитают преимущественно в санаториях и могут быть легко сброшены со счетов, – тут Ругайн замялся, потер подбородок, – хотя случаи разные бывают… вот как раз товарищ, который впервые выиграл вот этот перстенек, – он постучал по бумаге с изображением перстня, – он приехал сюда на двадцать дней, но за это время провел в санатории всего восемь ночей. Подняли было переполох – и тут он заявляется сконфуженный, но довольный, чисто помойный кот, начинает бубнить что-то про местных знакомых, у которых якобы ночевал. А одного зуба нет, и бланш под глазом.

Смешливый Генка прыснул, живо представив картину.

– Смеетесь – это хорошо, – одобрил капитан, – беда заключается в том, что суток не прошло, как этот общительный курортник угодил в больницу на операционный стол.

– Что такое?

– Тут версии расходятся. Врачи утверждают, что похоже на разрыв селезенки, как после хорошей потасовки, а трудящийся категорически сей факт отрицает… И кто и где ему отвесил – молчит да усами шевелит.

– Хорошо, – подумав, подвел черту разговора Дементьев, – наши действия?

– Для начала я бы предложил вам с дороги сходить на пляж.

– Что мы сюда, прохлаждаться приехали? – начал было Генка, но капитан Ругайн окончил мысль:

– Вам надо хотя б немного подрумяниться. Такие, извините, спирохеты в злачные места не ходят. Сначала надо как следует накупаться, поджариться, соскучиться – уж потом искать приключений.

– Логично, – одобрил Дементьев. – Понял, Гоманов? До вечера успеем дойти до нужной кондиции?

– Успеете. Панамки только не забудьте, – без тени издевки напомнил капитан, – солнце сейчас злое, настоящие курортники сейчас на тихом часе.

…Неведомо, каких «настоящих» имел в виду капитан Ругайн, но на пляже было не продохнуть. Все вокруг было застелено полотенцами, утыкано зонтиками, а на свободных местах были оставлены книжки, сланцы, панамки в качестве метки сомнительной собственности.

– Давайте по очереди, – предложил Дементьев, – вы сплавайте, я с вещами посижу. Не нравится мне это благодушное настроение местной милиции. Как бы в трусах домой не идти. Погодите, освежусь только.

Стащив рубашку, он ополоснулся у самого берега и устроился отдыхать. Гоманов себя упрашивать не заставил, моментом разоблачился и, плюхнувшись в искрящиеся волны, молодецкими саженками умчался к буйкам. Чередников, отплыв подальше от детей и мамаш, улегся на спину и принялся добросовестно загорать. Вадима Дементьева разобрал смех: вот так-то и выясняется характер. Генка Гоманов будет поднимать волну и с ней же мужественно бороться; Шурик Чередников – сперва прикинет, поразмыслит, а потом и пристроится в нужную точку, чтобы течением вынесло туда, куда надо. Вместе из них неплохая упряжка получается.

Все-таки перелет, смена погоды, внезапная пауза, солнце и шелест волн свое дело сделали: он клевал-клевал носом – и задремал. И проснулся, когда над ухом тихий, интеллигентный голос произнес: