Золотое перо первой любви (СИ)

Наверное мои округлившиеся глаза и упавшая челюсть выглядели весьма занятно, но она этого не заметила, глядя куда-то в сторону.

— Я не должна была говорить все те гнусности. Ты моя дочь, и я люблю тебя. Мне не понятен твой выбор, но я должна была его принять, а не пытаться тебя изменить. Во мне говорит страх. Я боюсь исполнения пророчества, ведь тогда пошатнутся все знакомые мне устои. Но ты ведь умная девочка, и не сделаешь так, что бы плохо было другим.

Она наконец посмотрела на меня, но я уже успела справиться с нахлынувшими эмоциями, оставляя на лице выражение безразличия к ее словам. Конечно, мне было приятно услышать извинения, и я надеялась, что между нами может появиться хотя бы дружба, если не отношение мать-дочь. Но падать в ее объятия я не собиралась. Ребекка показала себя как жестокая, циничная сука, и верить такому преображению было опасно. Пауза затягивалась, мне нечего было ей ответить. Грубить не хотелось, так как надежда на ее искренность засела глубоко в душе.

— Ты ничего не ответишь? — взгляд выражал глубочайшую вину, в которую так сильно хотелось поверить.

— Я не знаю, что тебе ответить. Извинения приняты, но не стоит ждать, что мое отношение изменится только от этих слов.

Она тяжело вздохнула отводя взгляд в сторону. Несколько минут продолжалась гнетущая тишина. Наконец она снова заговорила, и в голосе слышалась лишь горечь.

— Мне искренне жаль, что у тебя сложилось обо мне такое мнение. Мне пришлось измениться, ведь оказавшись здесь, я осталась совершенно одна. Непризнанных ни во что не ставили. Оскорбляли, обижали, даже избивали. Только после занятия мной должности Серафима в школе хоть что-то начало меняться, хотя и по сей день многим приходится трудно. Я стала черствой и в определенных вопросах жестокой, но это необходимо. Как бы там ни было, тебя я терять не хочу. Ты моя единственная дочь, и единственный близкий для меня человек.

Слёзы так и норовили подступить к глазам. Я не была готова к подобной исповеди. Привыкла уже к тому, что она последняя стерва, как вдруг открылась другая ее сторона. Мне хотелось верить, что это не выгодная ей игра, но страх оказаться обманутой был сильнее. Сдерживаясь из последних сил, я встала и направилась в сторону школы, уже на отдалении повернувшись к ней.

— Я тебя услышала, мама.

***

Я продолжала сидеть в библиотеке, несмотря на поздний час. Утыкая взгляд в первую попавшуюся книгу я все думала о том, что будет дальше. О предстоящем бале. О маме, что неожиданно решила открыть себя с новой стороны. О Геральде, который после урока больше не попадался на глаза, где-то пропадая. О Сатане, который ждёт от меня каких-то действий, а я не знаю каких.

Идти в комнату к девочкам не хотелось. Одиночество не плохо на меня влияло, помогая привести голову в порядок, но усталость брала своё, и в итоге я уснула прямо в кресле библиотеки с книгой в руках.

От лица Геральда

Сидя в своём кабинете ранним утром нового дня, я разбирал бумажки с последними приготовлениями к балу и вспоминал шокированные глаза моей Вики, когда она услышала, что сопровождать туда ее буду я. Она до сих пор боится, что о нас узнают, хотя на самом деле опасаться нечего. Самое большее, что может грозить, это мое временное отстранение от преподавания, пока она не закончит обучение. Конечно, мне бы этого не хотелось, но и трагедией такой исход не назовёшь, пережил бы.

На балу все запреты стираются, даже межрасовые ограничения действуют в пол силы, а уж на такие мелочи никто не обратит внимания. Разве что Серафимы. Но сделать ничего не смогут.

В предвкушении я пошёл в библиотеку, нужны были книги для младших демонов. Каково же было мое удивление, когда зайдя в помещение я увидел свою девочку, свернувшуюся клубком на самом дальнем кресле, и мирно посапывающую. Улыбка растянулась на губах сама, когда я подошёл ближе и заметил, как сладко она во сне причмокивает губами. Ещё было слишком рано для незваных гостей, а потому я позволил себе несколько шалостей.

Присев рядом с ней на колени, я нежно погладил ее щеку, убирая с лица шелковые шоколадные пряди. Ее губы в этот момент растянулись в улыбке и она неосознанно потянулась лицом ближе к моим пальцам. Лёгким невесомым поцелуем я коснулся кончика ее носа, скулы и слегка подрагивающих ресниц. Она чуть поёрзала в кресле, от чего платье задралось, открывая вид на соблазнительные бёдра. Сон начинал постепенно отступать, но сознание ещё не вернулось.

Я положил ладонь на нежную прохладную кожу бедра, чуть сжимая ее, и поднимаясь выше, забираясь под границу платья, заставляя Вики сделать лихорадочных вдох от приятных ощущений. Подобравшись пальцами к линии трусиков, я прошёлся мягким движением по ткани, выбивая новый хриплый вздох. Усилив давление, сделал круговое движение, второй рукой поглаживая шею, венка на которой начала биться быстрее.

Продолжая ласкать ее, я сам заводился не на шутку. Тихий стон вызвал болезненную пульсацию внизу живота. Сдерживаться становилось все труднее. Похоже, я сам себя загнал в ловушку, решив немного пошалить.