Золотое правило молчания

Все утверждали, что было шумно, темно, громко. Столик сотрудников архива стоял далеко от входа, наткнуться на него, выходя в фойе и возвращаясь оттуда, не было никакой возможности.

– Да, я видела, как они танцевали медленный, – нехотя призналась одна из сотрудниц лаборатории.

– Кто они? Сотрудники архива?

– Нет, не сотрудники. Конкретно Ивушкин со своей подчиненной. Кажется, ее зовут Василиса. Так он ее называл. Лично я с ней не знакома.

– При каких обстоятельствах он ее так называл? – уточнил Фокин.

– Они рядом танцевали. Я с менеджером из отдела продаж. А Ивушкин с этой девушкой. Они довольно откровенно танцевали, – вдруг изумленно вскинула она брови, будто только что вспомнив. – Он ее буквально тискал, прижимая к себе.

– Они состояли в отношениях?

– Ну откуда же я могу знать! – возмутилась женщина. – Я говорю то, что видела.

– А никаких разговоров об их романе не ходило? – вставила вопрос Леонова.

– Разговоров? Серьезно? Вы видели наше здание? Десять этажей. Лаборатория занимает три этажа с седьмого по десятый. А архив, прости господи, в подвале.

– Разговоров не было? – перебила ее Алена.

– Нет. У нас вообще сплетни не в ходу. Все заняты работой. Везде камеры.

– И в архиве имеются?

– А как же! Везде!

– Прервемся ненадолго, – скомандовал Леоновой Фокин, как только дверь за сотрудницей лаборатории закрылась. – Давай пожуем, потом ты систематизируешь записи, а я в архив наведаюсь…

Попасть в архив оказалось не таким уж простым делом. Требовалось разрешение самого Алексея Георгиевича Агапова. А его, как назло, не оказалось на месте.

– Он в нотариальной конторе вместе со своим отцом, – пояснила вежливая секретарша – миловидная женщина средних лет.

– Завещание пишет Георгий? – попытался пошутить Фокин.

Шутка не прошла. Лицо женщины сделалось каменным, взгляд ледяным. Таким же был и ее голос, когда она произнесла:

– Это внутренние дела семьи. Мне неведомо…

Он снова отправился к Холодовой, надеясь на помощь, и застал у нее в кабинете невероятной привлекательности молодого человека. Тот представился Александром Громовым.

– Вы тот самый помощник Анны Витальевны, который не любит танцевать? – уточнил Фокин, вспомнив рассказ Холодовой.

– Д-да, – с легкой заминкой ответил ее помощник и вопросительно глянул на нее.

– Я рассказала майору, что ты ушел раньше всех, Алекс. Почти сразу, как начались танцы.

– Д-да, – опять запинаясь, ответил невероятно привлекательный парень в костюме, сидевшем на нем так, будто был отлит по его фигуре.

– Во сколько точно вы уехали, Александр?

Фокин присел на край никому не нужного стола у самого входа. Тот, возможно, предназначался для бумаг, или цветов, или грязной посуды после коллективного чаепития. Сейчас на нем не было ничего. И Фокин присел, потому что стул ему никто не спешил предлагать. Медлили. Да и с ответом симпатичный Александр не спешил.

– Посмотри в телефоне, наверняка такси вызывал, – подсказала Холодова, пожирая парня глазами.

– Д-да, – последовал очередной ответ с запинкой.

А может, парень заикается от природы? И никакая растерянность тут не причина?

Но нет, он не заикался. Полистав записи вызовов в телефоне, он жалко улыбнулся.

– Представляете, удалил. Я всегда чищу историю звонков. Чтобы не засорять память.

– Но это было рано. Еще не было и полуночи, – снова пришла ему на помощь старшая наставница.

– Ивушкина убили как раз в это время, – хмуро отметил Фокин.

Он поймал себя на том, что смотрит на парня неприязненно. Одного взгляда на расстановку тел в кабинете было достаточно, чтобы понять: Холодова к нему неравнодушна. Александр слишком близко находился к ней. Она вытягивала шею в его сторону, сводила ключицы так, чтобы ее грудь таращилась на парня из глубокого выреза блузки, надетой под жилет. Еще она ему очень ободряюще улыбалась. Без конца подсказывала правильные ответы.

Неизвестно, что чувствовал к ней сам Александр – он выглядел очень растерянным, – понять было сложно. Но вот что Холодовой он нравился – это сто процентов. И все смелые мечты Фокина о завтрашнем утре в постели с ней летели в тартарары. Леонова бы сейчас ядовито позубоскалила. Хорошо, что не видит и не слышит.

– Я не подходил к столу, за которым отдыхали сотрудники архива, – сразу напрягся Александр, обиженно сверкнув прекрасными очами удивительного цвета кобальта. – С какой стати?

– А расскажите мне о ваших перемещениях в момент ухода? Интересно! Вы, наверное, единственный, кто был трезвым. Могли что-то видеть или слышать.

– Я ничего не видел, – уже достаточно спокойно ответил синеглазый красавец. – Поискал взглядом Анну Витальевну, чтобы сообщить, что я ухожу. Не люблю шумных вечеринок, знаете ли…

– Нашли?

– Нет. Но новый генеральный был на месте. Я видел его в сполохах света. Я хотел уйти незамеченным. Но тут меня осветило лучом прожектора, и пришлось идти к нему, чтобы откланяться.

Иронии в его словах не было никакой. Он просто так церемонно выражался. Или так было принято в этой фирме. Фокин внутренне поежился. Он бы так не смог.

– Вы с ним попрощались. И ушли? И сразу уехали?