Золотое правило Трехпудовочки

– Подростки бывают хуже взрослых, – вздохнул Димон, – и нет никого более жестокого, чем дети, но не о том речь. Вернемся к Лене. В шестнадцать лет она, не закончив школу, оказалась у своей родственницы, Антонины Семеновны Макаровой. Лена провела почти год вне Москвы, потом вернулась в столицу. Ее мать вскоре умерла, Леночка выскочила замуж за Виктора. Если разобраться, Киселев не очень подходил юной девушке. Он был гораздо старше ее, но Лена мечтала иметь мужа и получила его. Много детей, правда, у них не было, но они жили счастливо, удочерили Аню. Все вокруг говорили, что семья Киселевых – образцовая. До кончины Виктора все шло прекрасно, а после его смерти, естественно, начались финансовые трудности…

На дороге появилось маршрутное такси, я отчаянно замахала свободной рукой и, продолжая разговор с Димоном, влезла в микроавтобус.

– Забудь о своей оплошности, не грызи себя, ты, как правило, глупо не прокалываешься.

Из трубки донесся хруст: хакер утешал себя чипсами.

– Я вдруг подумал, – прокряхтел он, – почему мать Лены внезапно отправила дочь в деревню, в глушь, в Саратов?

– Цитируешь «Горе от ума»[7] или Лена правда очутилась в Саратове? – уточнила я.

– Демонстрирую образованность, – хмыкнул Димон, – надеюсь поразить тебя своей начитанностью.

– Если человек вспоминает про бедного Йорика или не успевшую помолиться на ночь Дездемону[8], это не означает, что он обожает старика Вильяма, – язвительно заметила я, – он просто слышал крылатые выражения от других.

Димон вернулся к прежней теме:

– По какой причине девочку из Москвы отправили к дальней родственнице?

– Набедокурила, – предположила я, – секс, наркотики, рок-н-ролл, вот мать и выдернула дочь из неподходящей компании.

Димон закашлялся, я чуть не оглохла и возмутилась:

– Прекрати лопать чипсы.

– Никогда их не ем, гадость какая, – возмущенно парировал Коробок, – это кукурузные хлопья. Знаешь, где провела почти год Лена? В Бодольске.

Я чуть не уронила телефон.

– Где?

– В Бодольске, – повторил Коробок, – городке, где жила биологическая мать Ани, Олеся Семеняка.

– Вот это совпадение! – ахнула я.

– Чудес не бывает, – буркнул Димон. – Я предположил, что Лена в шестнадцать лет по глупости забеременела. Ее мать, в отличие от школьницы, понимала, чем грозит появление младенца, и постаралась это скрыть от общественности.

– Метро, – объявил водитель, – вылазьте!

Пассажиры цепочкой потянулись к двери, я вышла последней и встала около магазина косметики, продолжая слушать Димона, а Коробок тарахтел дальше.

Он узнал, что мать Лены принесла в московскую школу справку, в которой указывалось: ученица Макарова сломала позвоночник и находится на лечении в ЦИТО. Бумажка вполне удовлетворила школьное начальство. Но в институте травматологии никогда не выхаживали Елену Макарову, там о ней даже не слышали. Зато в роддом города Бодольска была помещена семнадцатилетняя девушка с таким именем и фамилией. После родов Елена заболела маститом, ее перевезли в больницу, сделали операцию. Угадай, с кем она лежала в одной палате? Кто еще мучился воспалением? Олеся Олеговна Семеняка!

– То есть Лена и Олеся были знакомы? – уточнила я.

– Более чем, – подтвердил хакер, – они поступили в одну ночь, обеим одновременно провели секторальную резекцию, потом девицы очутились на соседних койках. Совместные переживания сплачивают, думаю, Семеняка и Макарова подружились. Дальше события развивались по такому сценарию.

Елену из клиники забрала Антонина Семеновна Макарова, девочка провела в Бодольске еще месяц с небольшим. Лена недолго возилась с новорожденной, уехала в Москву, вышла в скором времени замуж за Виктора, а через пять лет удочерила Аню.

– А куда делась дочь Лены? – воскликнула я.

– Никуда, – хмыкнул Димон, – ее судьба покрыта мраком неизвестности. В роддоме выдали справку о рождении, и все. Больше никаких документов я не обнаружил. Думаю, она осталась в Бодольске. У Семеняки тоже своя история. Она назвала ребенка Аней, зарегистрировала его в загсе. Дальше… неизвестность. Через некоторое время после появления на свет дочери Олеся вышла на службу. Она вела себя не как молодая мать. Отсиживала полный рабочий день. А потом погибла в автоаварии.

Я попыталась привести в порядок расползавшиеся мысли:

– Если девочка Семеняки неизвестно где, то кого удочерили Киселевы?

– Свою Аню, – пояснил Димон. – Полагаю, Лена забрала дочь из Бодольска, каким-то образом сумела договориться с Владой Сергеевной, и та озвучила Виктору историю о маленькой Маугли, удивительно похожей на Киселевых.

– Аня – это Аня! – подпрыгнула я. – Ничего не понимаю! Зачем Лене выдумывать немыслимую историю?

Димон тихо засмеялся.

– Таняша, ты порой демонстрируешь удивительную наивность. Лена осталась одна, средств к существованию нет, а тут подворачивается Витя, который мечтает о большой дружной семье. Он не богат, но честен, порядочен, надежен, имеет ремесло в руках, он старше Лены, значит, будет холить и лелеять молодую жену.