Золотое руно

Все игроки, похоже, были поглощены своим занятием. За одним столом открывали коробки с пончиками. За другим разворачивалась шумная дискуссия о чём‑то, что только что произошло в игре.

У бледно‑зелёной стены стояли штабеля стульев — металлические рамы, обтянутые серым ковролиновым материалом, того типа, что обычно покупают в «Стэйплз»[51]. Несколько дополнительных столов со сложенными ножками также стояли, прислоненные к стене. Эрик вытащил стул из штабеля и сел на него, ожидая, пока Джен закончит игру; все были так погружены в игровой процесс, что попросту не обратили на него внимания. Он вытащил из кармана айфон, прокрутил экран, пока не добрался до иконки «Кобо», ткнул в неё пальцем, открыв недавно приобретенную книгу Джека Макдевита и попытался погрузиться в чтение, но..

Но книга показалась ему такой… знакомой. Да, конечно, это был очередной том сериала про Алекса Бенедикта, но…

Но дело было не в этом. Он уже читал эту книгу, и…

Нет‑нет. Джен её читала. Он вызвал на экран список книг, ища, чего бы ещё почитать.

Внезапно игра в «Подземелья и Драконы» за столом Джен завершилась. Бугага откинулся на спинку стула, оживлённо обмениваясь впечатлениями с Невезунчиком. Оптимус Прайм убирал со стола все кости‑многогранники и свинцовые фигурки. Джен встала и подняла свой стул, чтобы вернуть его в штабель у стены, и, повернувшись, заметила Эрика; её глаза округлились, а рот раскрылся от неожиданности. Она подошла к нему.

— Эрик, что ты тут делаешь?

Остальные были заняты составлением стульев в штабеля. Бугага и Невезунчик подошли, неся к стене стол, за которым только что играли.

Он не знал, подходящий ли сейчас момент — не знал, настанет ли когда‑нибудь подходящий момент — и не хотел разбить ощущение счастья, которое она несомненно сейчас испытывала.

— Гмм, Джен, можно с тобой кое о чём поговорить?

Она вскинула брови, но кивнула. Он отвёл её на дальний край комнаты, туда, где была дверь с Халком.

— Да? — сказала она.

Он сделал глубокий вдох.

— В Бетесде есть есть убежище для женщин. Они тебя примут, проконсультируют, защитят. И помогут тебе найти адвоката.

Она начала медленно качать головой.

— Я не могу.

— Не можешь чего? Не можешь его оставить? Я знаю, что он тебя бьёт. Я знаю, что было вчера вечером.

— Эрик… доктор Редекоп… это всё не ваше дело.

— Я хотел бы, чтобы это было не моё дело, но я не могу прекратить читать твою память.

— Это не даёт вам права что‑либо менять, — сказала она.

Эрик наклонил голову

— Я не пытаюсь что‑то изменить; я пытаюсь помочь.

— Мне не нужна помощь, — сказала Джен.

Снова в голове возник образ Тони; он кричал: «Думаешь, сможешь от меня уйти? Да ты же грёбаная наркоманка! Я им об этом расскажу, и тебя никогда больше не пустят в больницу».

— Он не сможет разрушить твою карьеру, — сказал Эрик. — Существуют лечебные программы — ты сама знаешь. Я позабочусь, чтобы тебе оказали всю помошь, какая тебе нужна.

Джен задрожала.

— Вы должны уйти, — тихо сказала она.

— Нет, — ответил Эрик. — Мы должны уйти. Джен, пожалуйста, позволь мне помочь.

Невезунчик подошёл к ним.

— Всё в порядке? — спросил он, потом, глядя на Эрика: — Вы кто?

Эрик раздражённо уставился на него, однако воспоминания Джен тут же хлынули потоком. Невезунчик всё знал о том, как Тони обращается с Джен. Она ему нравилась — да что там, она всем нравилась — но хотя Джен не раз в буквальном смысле плакалась ему в жилетку, Невезунчик никогда не пытался воспользоваться её слабостью; в глазах Эрика это прибавило ему очков.

— Я Эрик Редекоп.

Невезунчик выпучил глаза.

— Тот самый, что спас Джеррисона?

— Мы с Джен работаем вместе, — пояснил он.

— А здесь что делаете?

Эрик посмотрел на Дженис, потом снова на Невезунчика. Это не будет нарушением конфиденциальности; ведь он знает, что творит Тони.

— Я хочу отвезти её в убежище для женщин.

И внезапно он узнал новые подробности о Невезунчике, включая происхождение его прозвища: его так звали не только из‑за способности выбрасывать на костях неправильные числа, но также и из‑за того, как он умудрялся устраиваться на работу в компьютерные фирмы, которые практически сразу после этого разваливались; к настоящему моменту он уже восемь месяцев сидел без работы.

Невезунчик посмотрел на Джен.

— Ты должна это сделать, — сказал он.

Кто‑то постучал в наружную дверь. Тот же самый тип, что раньше открывал Эрику, открыл её и в этот раз и…

Вот гадство.

Желудок Эрика завязался узлом, а к горлу подступил комок.

Он никогда раньше не видел его во плоти, но узнал его тут же. Волосы под машинку, оттопыренные уши, карие глаза и длинное худое лицо. Сомнений не было — это Тони. Но какого чёрта он здесь делает?