Золотое руно

Все эти репортёры перед входом в больницу: они наверняка по‑прежнему будут там, ожидая новостей о состоянии президента. Как только она приедет, она сразу побежит к ним и скажет прямо в их камеры, что она сцеплена с президентом Джеррисоном, и расскажет о жутких, ужасных вещах, которые он собирается сотворить.

Джен сидела на белом диване в гостиной Эрика. Вычурные настенные часы начали бить; они, оказывается, делали так каждый час.

Джен читала с планшета последний, только что вышедший номер журнала «Тайм». На его обложке были изображены по отдельности карты западного и восточного побережий США со столбами дыма, поднимающимися из Сан‑Франциско, Чикаго, Филадельфии, Вашингтона и, как это было 11‑го сентября, Манхэттена. Большие чёрные буквы над ними вопрошали: «Будет этому конец?»

Дверь пентхауза открылась, и вошёл Эрик. Она вышла поприветствовать его — и тут возник неловкий момент, в течение которого она не могла решить, как это сделать. И поэтому она решила не делать ничего — ни объятий, ни вообще никакого физического контакта. Однако спросила:

— Как прошла пресс‑конференция?

Эрик снял куртку, которая оказался вся мокрая — должно быть, ему пришлось идти от больницы несколько кварталов пешком — и повесил её на ручку двери, чтобы вода капала на мраморный пол, а не на пол шкафа.

— Неплохо, хотя я и терпеть не могу такие вещи. Отношения врача и пациента должны быть конфиденциальными. Я знаю, что пациенты‑знаменитости подписывают согласие на это, но мне всё равно неловко обсуждать процедуры с кем‑то, кроме коллег. — Он прошёл в гостиную. — Ну, то есть, это президент и всё такое, но мне всё равно кажется, что так неправильно.

Они прошли дальше, в кухню, и он открыл холодильник и вытащил бутылку марочного пива.

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

— Это как звонки в службу спасения. Ненавижу, когда их показывают по телевизору. Помню, много лет назад, когда утонула жена Уильяма Шатнера, его звонок в 911 был во всех новостях. Но это просто неправильно.

Джен кивнула.

— Да, согласна. Думаю, многие люди из‑за этого не решаются звонить.

— Как у тебя день прошёл? — спросил Эрик. Они вернулись в гостиную, и Эрик уселся на белый диван. Джен села рядом с ним и увидела по его лицу, что его это обрадовало. Она уже собралась было ответить на его вопрос, когда он ответил на него сам. — Приходила Никки Ван Хаузен?

Она кивнула.

— Как она? — спросил Эрик. — Когда я впервые её увидел, она была в довольно растрёпанных чувствах; сцепка памяти напугала её до чёртиков.

Джен знала, что её нет нужды отвечать; Эрик теперь знал всё, что она помнила о сегодняшнем дне, и…

И внезапно он отвёл глаза. А, ну конечно: он, должно быть, вспомнил, что Никки сказала Джен о его чувствах к ней.

— Я должна была знать, — мягко сказала Джен. — То есть, всё случилось так быстро, и мне нужно было знать, что ты — именно такой, каким кажешься.

Он снова встретился с ней взглядом.

— И?

Она поднялась, встала перед ним, затем наклонилась, взяла его за руки, и потянув, заставила встать с дивана.

— И давай дадим Никки Ван Хаузен такое воспоминание, которого она никогда не забудет.

Самолёт ВВС совершил посадку на авиабазе «Эндрюс». Было темно, и Бесси почти ничего вокруг не видела, но она была рада выйти из самолёта. Хотя полёт прошел спокойно, он занял довольно много времени, а большинство солдат, по‑видимому, не страдают геморроем; кресла были очень неудобные. Она сидела у окна, и поэтому Дэррил вышел наружу первым; для него, внезапно осознала она, полёт наверняка также был не слишком комфортным, если учесть, какие длинные у него ноги.

Дэррил взял Бесси за руку, когда они спускались по металлическому трапу, который подкатили к боку самолёта, и она была ему за это благодарна; последнее, что ей было сейчас нужно — это упасть и сломать бедро.

«Эндрюс» находится в пятнадцати милях к югу от «Лютера Терри», Бесси знала это, потому знал Сет. В субботний вечер это будет недолгая поездка по Бранч‑авеню к Суитланд‑парквей, а затем по I‑295.

Когда они оказались под крышей, их встретил человек в зелёной армейской униформе.

— Агент Хадкинс? — спросил он. — И миссис Стилвелл?

— Да, — ответил Дэррил.

— Так и есть, — ответила Бесси.

— Я полковник Барстоу, — сказал он. — Я адъютант минобороны.

— Кого? — переспросила Бесси, но с помощью памяти Сета разобралась раньше, чем он ответил.

— Я помощник министра обороны, мэм. Вы двое поступаете под мою надзор.

— Надзор? — воскликнул Дэррил.

— Да, сэр. — Барстоу посмотрел на Бесси. — Если позволите, мэм, не хотели бы вы посетить уборную перед тем, как мы отправимся?

— Я в порядке, — ответила Бесси. — Ехать ведь недалеко.

— Вообще‑то далековато, мэм, — ответил Барстоу.

Дэррил приподнял бровь.

— Мы ведь возвращаемся в «Лютер Терри».

— Нет, — сказал Барстоу, и его рука легла на кобуру. — Боюсь, что нет.

Глава 43

Воскресенье

В спальне Джен и Тони были плотные светонепроницаемые шторы; Тони иногда работал за полночь и потом отсыпался днём.