Золотое руно

— Нет. Только захотела, чтобы её новое тело выглядело так, как она пятьдесят земных лет назад, когда ей было двадцать — что довольно просто сделать.

— А как насчёт модификаций для работы снаружи? — Многие перегруженные устанавливали в новые тела специальное оборудование, облегчающее работу под открытым небом на Марсе.

— Нет, ничего такого. Она сказала, что с охотой за окаменелостями покончено. Что она теперь собирается прочитать все хорошие книги, на которые ей раньше никогда не хватало времени.

Если бы она нашла альфу, то, вероятно, захотела бы разрабатывать её сама, по крайней мере, в течение какого‑то времени: если ты собираешься жить вечно и у тебя есть возможность стать супербогачом, грех этим не воспользоваться.

— Гммм, — сказал я. — Она упоминала какие‑нибудь названия?

— Ага, — ответил Фернандес. — Сказала, что начнёт с «В поисках утраченного времени».

Я кивнул, впечатлённый смелостью её планов.

— Кто‑нибудь ещё спрашивал о ней после того, как её убили?

— Только детектив Маккрей.

— Мак приходил сюда?

— Нет, звонил. По телефону.

Я улыбнулся.

— Да, Мак такой.

* * *

Я наведался в спортклуб Галли, потому что он был на пути к следующему пункту моего маршрута, и там выполнил свой обычный тренировочный комплекс — беговая дорожка, пресс и так далее. Я сильно вспотел, но ультразвуковой душ меня почистил. Оттуда я отправился на верфи. Эта мрачная территория между восьмым и девятым кольцами была кладбищем брошенных кораблей, оставшихся со времён лихорадки, когда люди прибывали на Марс толпами. Теперь здесь производился лишь мелкий ремонт и обслуживание. Последний мой визит на верфи был весьма неприятен — но, полагаю, далеко не настолько, как последний визит сюда Меган Делахант.

Я нашёл «Ленникову Дурь» довольно легко. Это было лежащее на боку усечённое с концов веретено метров ста в длину. На носу была пара квадратных окон; к корме крепился гигантский конус сопла. Всего несколько метров разделяли сопло и кирпичную стену, покрытую сейчас копотью. То, что осталось от нового блестящего тела Меган, уже отсюда убрали.

Замок на двери в кабину так и не починили, так что я без проблем проник внутрь. Оказавшись в тесном помещении, я принялся за работу.

Бывают ситуации, когда частный детектив может делать вещи, недоступные полицейским следователям. Маку приходится беспокоиться о соблюдении законов о защите частной жизни, которые здесь, на Марсе, не менее строги, чем на Земле — и это очень хорошо для таких, как я, кто пытается скрыться от своего прошлого. О, Мак без сомнения собрал здесь образцы ДНК — собирать их на месте преступления законно — однако он не мог взять образец ДНК у подозреваемого, чтобы сравнить с найденным, без судебного ордера, а чтобы его получить, у него должны быть веские основания для того, чтобы считать подозреваемого виновным — что, разумеется, было чистой воды «уловкой‑22». К счастью, единственной «уловкой‑22», с которой приходилось иметь дело мне, был предохранитель моего верного «смит‑вессона.22».

Я пользовался «геносканом‑109» — прибором размером с хоккейную шайбу. Он собирал даже крошечные фрагменты ДНК в наноловушку и мог с лёгкостью сравнивать любое количество образцов. Особое внимание я уделил той части пульта управления, что заведовала двигателем. Конечно, я искал и отпечатки пальцев, но свежих там не было, а старые были затёрты кем‑то, работавшим с пультом, как я подозревал, в перчатках, или, возможно, имевшим искусственные руки: это был бы первый случай, когда перегруженный убивает перегруженного.

Конечно, Мак, как и я, знал, что большинство убийств совершается членами семьи. Я незаметно взял образец ДНК Джерси Делаханта, когда он приходил ко мне в офис; я беру образец у каждого, кто в него входит. Но мой «геноскан» доложил, что собранная ДНК не совпадает с ДНК Джерси. Что было неудивительно: меня уже раньше нанимал преступник для расследования собственного преступления, но это нельзя было назвать распространённой ситуацией — или, скажем так: люди которые меня нанимают, обычно оказываются невиновны в том преступлении, которое просят меня расследовать.

Поэтому я отправился повидаться с единственным выжившим ребёнком Меган и Джерси Делахантов.

* * *

Джерси сказал, что его сын Ральф родился вскоре после того, как они с Меган тридцать шесть земных лет назад прилетели на Марс. Ральф, безусловно, демонстрировал все признаки местного уроженца: в нём было 210 сантиметров роста — детство, проведённое в марсианской гравитации, давало такой эффект. И он был худой, как щепка, с конечностями, как резиновые трубки — пластилиновый человечек Гамби[254] в оливково‑зелёном деловом костюме. Большинство здешних жителей родились на Земле и в разной степени всё ещё сохраняли земную мускулатуру, но Ральф был стопроцентным марсианином.