"Золотое руно"

Саша оглядел руки Марка, обрамленные снежной красоты манжетами с легкими булавками, поднял взгляд на носатое полу-профильное лицо с умными глазками, сияющими над желтыми веками, отвислыми, как его нос, шевелящиеся губы и словно проснулся. Как будто он сам все это время думал только об этом.

- Дом, - ответил он. - Когда она получила кафедру, она сразу купила наш дом на океане. Колоссальные деньги. Зарплаты с трудом хватало выплачивать проценты, а три года назад начался кризис.

- Банкротство?

- Нет. Ты сказал, что три года назад получили деньги под проект.

- Понял.

- Что теперь будет? - тяжело проговорил Саша.

Марк достал цветок из петлицы, понюхал, пальцами распушил и сказал:

- У каждого есть идея, мы же твари Божии. Будем снисходительны...

- Ты сказал: "Когда человек снисходительно оправдывает свои пороки и подчиняется им - это его грех".

- А ты сказал, что высокое в человеке управляется духом.

Они посмотрели друг на друга и подумали одно и то же: она покончила с собой. Оба отвернулись.

- Есть какой-то клубный Папа, - Саша отвел удар. - Давай с ним поговорим?

- Я же показать хотел! Здесь недалеко! - Марк повлек Сашу за собой.

Они углубились в Сити. Город испускал неутихающее гудение, тяжелый и заунывный грохот, густыми волнами заполняющий голову, воем сирен поднимая мякоть волос, шуршанием забивая открытую кожу, бликами огней пробивая краски глаз и оставаясь в них колом черноты. Саша был рад больше не говорить и не думать. Он смотрел вокруг новыми глазами, он словно увидел Город впервые. Толпа катила по проспекту "Осуществления Главной Мечты". Проспект валялся разомлевший, как мясо распаренного после бани с красной рожей и горячим сипом изо рта. На фасадах не было свободной щели. Расписанные огромными буквами, транспаранты рыдали:

"Мы - ваши куриные специалисты! Купите курицу и получите кусманчик совершенно бесплатно!"

"Купите аспирин - и получите презерватив совершенно бесплатно!"

"Послушайте, что Бог говорит о себе! Купите брошюру и получите вторую совершенно бесплатно!"

Ниже вились грязные стены в каракулях, нацарапанных в одном стиле. Словно кто-то горел страстью выразить свои чувства, но все, что он мог добиться, как две капли воды походило на нацарапанное другими. На боковых улицах тротуары сияли развороченным асфальтом, засыпанные газетами, банками, горами уличной дряни. Саша подставил лицо фасадной жизни. В глаза ему заглянула лоснящаяся харя, убеленная сединами, в отличном костюме. Ряха эта, увенчавшая собой площадку, заставленную машинами, широко раздвинула зубастый рот и провозгласила:

"Мои машины - лучшая сделка в Городе! Платите и уезжайте! Ни за что не надо платить! Абсолютно ни за что!! Я сам в это не верю!!"

Харя пакостно подмигнула Саше, высунув длинный кровавый язык, раздвоенный на конце. Язык мелко задрожал, и Саша в истоме отвел глаза.

Со стены сверкнул синей чешуей горб какого-то морского гада и перед глазами заскакали горящие буквы:

"Совершенно новый путь, как насладиться рыбой! Дико возбуждающее меню!"

А на подмогу, с верхнего яруса сокровищницы влезли, не вытирая ног, слова:

"Отдайте деньги и получите ключ к успеху! Хорошая новость: мы идем к вам!!"

Саша, метнувшись, прижался к наслаждению рыбой. Тут же рыбий бок, извиваясь, соскользнул с афиши и подло разодрал ему в кровь лицо, вильнул хвостом и исчез за чьей-то спиной. Саша вскипел, бросился вслед, но Марк поймал его за рукав.

- Где ты так?! - ахнул он, вытаращив глаза. Широкая ссадина на щеке наполнялась кровью. Саша оправился, мыча. Вытащил из кармана какую-то тряпицу и, зачем-то понюхав ее, приложил к физиономии.

- Куда ты меня тащишь?! - вскинулся он на Марка, с жадным любопытством смотревшего на его кровоподтеки.

Тот встрепенулся:

- Совсем близко!

Они пробирались сквозь кишащую толпу. Саша впервые подумал, что толпа так мало принадлежит жизни, она согнута в три погибели, как те толстяки. Но есть в головах излюбленный образ: бегущие барашки деловитости, упрямство довести задуманное до конца. Миллионы человечьих устремлений, сложенные вместе, поражают оторванностью от самого человека. Рвущаяся вперед человеческая масса с немилосердным желанием покорять. Светлее-темнее, дешевле-дороже: приливы и отливы костюмов, галстуков и значительных выражений лиц. Кожей отличных каблуков выщербленная земля, на которую не бросают сочувственный взгляд: главное всегда впереди. Сейчас не полчаса спорта, не на что смотреть вокруг, как только на излюбленную цель, выбитую пудовыми знаками в главной мозговой извилине, в той загадочной трещине, что всегда доводит людей до конца.

Саша взглянул вверх. Из-под туч брызнула сияющая рука солнца и вызолотила сочным, оловянным цветом грозящие небесам круглые лбы. Вспыхнув их отраженным светом, город холодными тенями повторил этот угасающий свет. Но не подняла толпа выше глаза свои, на самый верх: и там нечего разглядывать и не на что бросать сочувственный взгляд.