Золотое руно

— Бехирии, — ответил Автолик, — имеют такие особенности. Они говорят правду, они имеют только по одной жене и верны им, они не ведут войн против соседей и, будучи полностью невежественны насчет существования любых богов и богинь, проводят жизнь без страха перед воздаянием за грехи. Они верят, что, когда человек умирает, он обращается в ничто, поэтому не страшатся богов. Земли их также не знают лихорадок, которые терзают их соседей, и настолько плодородны, насколько можно было бы желать. Я часто подумывал о том, чтобы там поселиться; одно плохо — когда я умер бы, кости мои остались бы непогребенными, а я ведь столь верующий грек.

Оттуда, где они высадились, было только два дня пути при попутном ветре до колхидского морского порта Фасиса в устье реки Фасис. В отдалении, на севере и востоке, растянулась по краю моря неровная белая полоса горы Кавказа с покрытыми снегом вершинами.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ «Арго» приходит в Колхиду

В тот день поднялся сильный северный ветер и волны необычайной высоты, шипя, хлынули на плоский берег. Когда аргонавты оглянулись на море, они увидели крупное судно, державшее путь на восток примерно в миле от берега. То был первый корабль, который они заметили с тех пор, как оставили земли мариандинов. По очертаниям он напоминал коринфские. Линкей вгляделся в него и сообщил:

— Гребцы, судя по их закрученным узлом волосам и полотняному платью, — колхи, но некоторые из пассажиров, которые вычерпывают воду шлемами и блюдами, имеют до странного греческий вид. На корабле случилась течь, в передней его части, как я думаю, близ кормы смыло часть фальшборта. Гребцы изнурены, но судовладелец хлещет их по спинам бичом и принуждает грести.

Некоторые из аргонавтов взбежали на небольшой холм позади береговой полосы, надеясь лучше рассмотреть корабль. Колхидское судно пыталось обогнуть оконечность Ризоса и найти убежище в бухте с другой стороны, где имелся длинный и гостеприимный пляж.

Поллукс сказал со вздохом:

— Увы, бедняги, ничего у них не выйдет!

— Очень даже выйдет! — вскричал Идас. — Они тянут судно как дикие кони.

— Не забывайте о подводном рифе, мимо которого я вас провел, — сказал Анкей Большой. — Он заметен, как только спадает волна; а есть и надводная скала примерно в полете стрелы от берега, как раз за точкой, которой они достигли.

Едва Анкей кончил, как огромная волна подняла корабль и, перевернув, швырнула его на ту самую скалу, которую Анкей только что упомянул. Корабль тут же разлетелся в щепки, и по ветру донесся крик утопающих.

— Выходит, я ошибся, — ухмыляясь, сказал Идас. — Вот они и пропали.

Линкей сообщил:

— Четверо греков ухватились за мачту. Один ранен. Они ногами отбиваются от двух моряков-колхов, которые вцепились в шкоты и пытаются занять более безопасное положение. Ого! Смотрите-ка! Вот у того грека нож в зубах, он обрубил шкоты. Теперь они могут доплыть до берега на мачте. Эвфем — пловец уже бежал к месту, близ которого разбился корабль. Он очень быстро бежал. Когда он добрался до кромки воды, он бросился в волны и поплыл под ними, словно выдра или тюлень, пока не появился вновь около четверых, которые держались за мачту. У одного из них кровь текла из глубокой раны в голове, товарищи с трудом его поддерживали.

— Оставьте его мне! — крикнул Эвфем, подплывая поближе и проделывая в воде трюки с целью показать свое мастерство.

— Возьми его, во имя Матери! — ответил один из них.

Вскоре Эвфем, плывя на спине, доставил раненого на берег, в полумиле от места крушения. Остальные, работая ногами, направили свою мачту к тому же безопасному месту. Но они не смогли бы выбраться на берег, не окажи им помощь Эвфем. Он снова бросился в воду и доставил их на пляж по одному. Когда все они были на берегу, они наконец обняли его самым нежным образом, какой себе можно представить, заявив на варварском греческом, что он заслужил их вечную благодарность.

— Вы похожи на греков, — сказал Эвфем.

— Мы и есть греки, — ответил один из них, — хотя и не были никогда на родине. Мы — минии по крови, что, как мы понимает, означает самое благородное происхождение, каким может похвастаться грек.

— Подойдите к нашему капитану, которого зовут Ясон, сын Эсона, — сказал Эвфем, — и расскажите ему вашу историю. Он и сам миний, и еще несколько человек из нас.

Ясон приветствовал потерпевших кораблекрушение, пригласив обсохнуть у костра. Он дал им одежду переодеться и теплого вина. Мопс перевязал голову раненого полотняными бинтами, но сперва смазал рану своим снадобьем. И только когда гости немного пришли в себя и отдохнули, Ясон их вежливо спросил:

— Незнакомцы, кто вы? И куда, позвольте спросить, направлялись на вашем корабле, когда этот ужасный шторм разнес его в щепы?

Их предводитель ответил: