Золотое сердце

— Трудно сказать. Он был маленьким, когда мы потеряли родителей, но трудным он стал лишь в последние два года. Я пыталась говорить с ним, умоляла учителей проявить терпение, но ничего не помогло. Тэт не хотел отпускать его домой.

— Почему?

— Он не верит, что Джефри изменится к лучшему, говорит, что сейчас он просто напуган, но не настолько, чтобы исправиться. Откровенно, Алан, любой бы испугался, если бы его приподняли одной рукой, как ты это сделал с Джефри. Боже, я глазам своим не поверила.

Он хмыкнул и напряг мышцы руки.

— Эти руки передвинули не одну тонну стали, и Джефри для них лишь пылинка.

Она потрогала его бицепсы через ткань рубашки.

— Твердые, — одобрительно подтвердила она, — как сталь.

Он расслабил мускулы, и она поспешно убрала руку, подумав, что дружеский жест может перерасти в нечто совершенно иное. Как бы она ни желала его, у нее не было уверенности, что ей следует сделать следующий шаг.

— Поздно, — сказала она, напоминая себе, что ей давно пора в постель.

Вовсе ни к чему сидеть здесь с ним. Как бы он чего не подумал.

Ниточка ее мыслей прервалась, когда он неожиданно взял ее руку. Прикосновение было теплым и дружеским. Она могла поклясться, что он не осознает, что делает, но сама-то она остро чувствовала жар его сухих мозолистых ладоней.

— Посиди еще немного, — тихо попросил он.

— Хорошо.

— Ты не сказала, Элис, почему ты не откровенна со мной.

Она замерла и попыталась высвободить руку, но он не дал. Память о Томасе всякий раз словно швыряла ее в ледяную воду.

— Ну же, мышка. Я раскрыл перед тобой душу. Теперь твоя очередь.

— Мы вроде так не договаривались.

— Но я хотел узнать это, как только познакомился с тобой.

Продолжая держать ее ладонь одной рукой, он пальцами другой дотронулся до ее щеки. Это нежное прикосновение заставило сжаться сердце Элис.

— Кто-то причинил тебе боль, — произнес он. — Кто-то ранил тебя, и теперь ты стараешься скрыться за своим полицейским мундиром, дробовиком и зеркальными очками.

— Алан…

— Ш-ш-ш, мышка, — мягко произнес он. — Я нахожусь здесь двенадцать дней и убедился, что Элис Олвин с ранчо «Долина» это не та Элис Олвин, которую все знают. Когда ты выезжаешь отсюда, ты словно надеваешь броню. Может, я не прав?

Он уедет, напомнила она себе в который уже раз. В какой-то момент ему наскучит жизнь на ранчо, и он вернется на строительство небоскребов.

— Почему ты называешь меня мышкой?

Он усмехнулся.

— Уходишь от темы, мышка? Я называю тебя так потому, что ты напоминаешь мне нечто очень маленькое, очень мягкое и теплое. — Он помедлил и, решив, что Элис не поймет его, продолжил: — Когда я жил в приюте, там обитала маленькая, коричневая мышка, появлявшаяся по ночам в нашей спальне. Мне потребовалась масса времени и куча хлебных крошек, чтобы приучить ее взбираться на мое колено, когда я сидел на полу. Иногда она даже позволяла трогать себя. Эта маленькая коричневая мышка — самое доброе мое воспоминание о тех годах… Так кто все-таки причинил тебе боль, мышка?

Он не отстанет, подумала она. Может, это и справедливо. Просто уж очень унизительно вспоминать об этом, тем более рассказывать. И хотя она убеждена, что не сделала ничего плохого и что стыдно должно быть Томасу, но его предательство больно ударило по ее самолюбию. Какая женщина признается в том, что ее жених в панике сбежал в самый последний момент.

Она вздохнула, и Алан сочувственно обнял ее за плечи.

— Так что же случилось?

— Да ну, в сущности, глупая история, — выдавила она дрожащим шепотом. — В старших классах школы я встречалась с одним парнем.

Он чуть сильнее сжал ее, как бы побуждая продолжать.

— Мы были неразлучны. Все считали, что мы поженимся. Мои и его родные, наши друзья. Еще до окончания школы мы назначили дату свадьбы.

— Не слишком ли молоды вы были?

Элис пожала плечами.

— В этих местах считается вполне нормальным, ведь это ничего не меняет в жизни молодых, все предопределено, их удел — работа на ранчо, им некуда больше податься.

— Да, пожалуй.

— Впрочем, времена меняются. Теперь немногие женятся в таком юном возрасте, как это было десять лет назад. Гораздо больше молодежи продолжает учебу в колледже и не спешит обзаводиться семьей.

Она опять попыталась сменить тему, но он не позволил ей.

— И что же случилось?

— Свадьбу назначили на день моего рождения. Его родители подготовили большое торжество. Были приглашены все жители округа и кое-кто даже из Ларами и Чейенны. Церковь не вместила бы всех, поэтому многие были приглашены только на прием на ранчо Уоллесов.

— Уж не о Дрейке ли Уоллесе ты говоришь?

Она покачала головой.

— О его младшем брате Томасе. — При одном упоминании его имени ее передернуло. — Я не принимала участия в приготовлениях, чувствовала себя как кукла, всем командовала миссис Уоллес. Я даже не смела высказать свое мнение относительно свадебного платья. Она свозила меня в Ларами и сама выбрала его для меня. Иногда я думаю…

— Что ты думаешь, мышка? — мягко спросил он.