Золотое солнце

К кому бы обратить вопрошание? Есть много способов гадать с Кубом, помимо того, о котором я только что вспоминал. Я знаю восемь разных кодексов. Но этот — самый распространенный. Двести сорок лет назад Астар и Аххаш даровали его Геннаалу — мастеру баллист и катапульт в стае Белых Чаек. Хороший кодекс. Гадать, обращая вопросы к Нергашу, очень сложно, очень дорого и очень опасно; мощь Хозяина Бездн, Темного Владыки столь велика, что, отправляя ответ, он может ненароком покалечить или даже убить. Аххаш Маггот, очень опасно! Лучше сходить в гильдию профессиональных гадальщиков-нарранов, они это делают правильно, опасность берут на себя... хотя и выйдет еще дороже. Зато ответы Нергаша точны, да и знает он больше всех богов, вместе взятых. Милькар-иль, говорят знающие люди, частенько врет. Любит, шельмец, позабавиться. Гефар плохо знает все, что про людей, да и море он знает так себе... Вот про вещи, про деньги его спрашивать хорошо, почти как Нергаша. Младшие существа — духи, слуги богов, малые боги и полубоги — тоже кое-что могут, кое-что понимают, но все они намного слабее, намного! Кто их, кроме нарранов, разберет, к кому, когда и по какому поводу обращаться... да и с каким шансом на успех. Так что Астар и Аххаш — самое верное. Отвечают охотно, знают обо всем ненамного меньше Нергаша, а берут от тебя сущую мелочь. Каждые четверо из пяти мужчин вольного народа пользуются кодексом Астар и Аххаша.

Эти двое — держатели моего деревянного Куба. Владыку золотого я не знаю. Но, ведая про мое незнание, он простит, наверное, если я обращусь через его вещь к ним. За четыре года он не пожелал открыть собственного имени...

Сначала надо выбрать, к кому из двух божественных супругов ты обращаешься, потому что Астар и Аххаш — супруги, во всем несогласные друг с другом. Она носит на лоне печать и никогда с самого рождения не хотела, чтобы кто-нибудь проник дальше печати. В открытом противоборстве оба равны. Астар — женщина-воин. Так что Аххаш овладевает ею при помощи хитрости. Старики рассказывали: во сне. Крепкий же у нее сон! Ни с одной женщиной не вышло бы у меня такого. Не получилось бы. Надо думать, для верности Аххашу следует огреть супругу чем-нибудь тяжелым. Иначе — как? Не понимаю. Или связать. А лучше сначала огреть, а потом связать. Да, но какая будет в женщине прелесть? Кусок мяса, который тебя ненавидит... Зачем он сделал ее своей женой? Поискал бы что-нибудь более... подходящее. Почему она его не убьет? Зачем терпит бесчестие? Впрочем, боги — не люди, всегда норовят вытворить непонятное чудачество.

Он бывает с нею всего раз в луну. Вот так. Таким вот образом. А потом печать сама собой восстанавливается. Рыбья моча. Не видел я, чтобы мужчина и женщина устроили свою жизнь глупее.

Гадая по кодексу Астар и Аххаша, ты можешь обратиться либо к нему, либо к ней. И никогда — к обоим одновременно. Он требует встать на колени и прикоснуться лбом к земле. Больше ничего. Ей нужно несколько капель твоей крови. Дешевле этой пары никто не продает судьбу или совет.

Прости, Аххаш, кланяться я не люблю. Пусть твоя необузданная жена поговорит со мной.

Я написал имя богини пальцем на песке. Оторвал лоскуток от рукава. Да, так и думал. Из проклятой дыры на боку натекло достаточно. Я промокнул лоскуток в крови, сжал его над самой надписью, и две капли упали на первую букву. Я мысленно обратился к Астар. О, будь милостива, воительница! Крыса Малабарка вопрошает тебя.

Я сжал КУБ в ладони. Горячо. Сила играет в нем. Бросил на первый круг...

О, Астар!

«Шагадес».

Когда, как? Деревянный Куб покатился по песку на втором круге. Лег «кораблем» кверху.

И тут случилось такое, чего я не видел никогда прежде. «Спокойный» уже Куб безо всякой видимой причины вновь перевернулся. Померещилось? Мне выпала «волна». Значит, не сразу. К тому же «волна» ставит под сомнение смысл первого броска: может произойти нечто, способное разрушить «шагадес».

Я поколебался и бросил в третий раз.

Какая чума сейчас же началась! Воистину, стоило попасть на этот проклятый остров, и со мной стали приключаться удивительные веши... Спасся чудом. Потом сон. Теперь это. Куб взбесился. Он то подпрыгивал на песке, как петух на горячем противне, то взлетал в воздух и начинал носиться у самого лица, то укатывался далеко в кусты и вновь возвращался ко мне. Третий круг сорвался. «Спокойный» Куб лег в ложбинку углом кверху. Предпочесть одну грань двум другим никак не получалось. Кодекс требовал повторить бросок.