ЗОЛОТОЕ ТОПЛИВО

Правда, не у каждого найдётся звездолёт. А у Тальвера имелся таковой. Айван и Кириокас как-то уже успели признаться небесному принцу в том, что зрелище у них вызвало незабываемое впечатление. А что давало самому Тальверу волю восторгаться и восхищаться до невозможности, так эта та картина, которую он видел перед собой. Те величественные своды пещеры, блики на серых стенах от проникающего через небольшие отверстия света, исходящий пар от поверхности воды – всё здесь представлялось безумно красивым. Самое удивительное и привлекательное в сей завораживающей красоте было то, что измождённый душой Тальвер видел и чувствовал в столь спокойной, тихой атмосфере своё утешение и умиротворение, так что все негативные мысли в один момент куда-то словно испарились, будто бы они и не возникали в сердце мужчины.

Совсем неудивительно, что еврейские пророки и мужи Божии зачастую уходили в горы. Иногда тишь и пустошь способствуют тому, что человек, разобравшись с головой, может перейти к целительной работе для своего сердца. Особенно же целительно для сего центра жизни человеческого тела то, когда человек таким, какой он есть, приходит пусть даже не в молитве, а лишь в безмолвном смирении к Творцу всего живого и сущего, стоя перед Ним на коленях и духом, обитающим в нём и соединяющим с Богом, воздавая Тому славу. Но и безмолвие не будет продолжаться вечно, когда та любовь, что нисходит к жаждущему искателю от Вездесущего Господа, перельёт у первого через край и станет говорить.

Тальвер отчасти знал Его – своего Творца. Но он даже не подозревал, насколько оно благотворно могло повлиять на него: приблизиться к Нему как к самому что ни на есть родному, но не плоти, Небесному Отцу.

Так порой бывает, что человеку нужно остановиться и познать Бога в том, в чём он находится и пребывает, и сей тогда найдёт, что не так далёк от Него, как оно могло казаться. Так и в случае Тальвера. Господь был особенно близок к нему, так как Он близок ко всем сокрушённым сердцем. И потому у Тальвера не просто имелась неординарная способность любить, но Онимбиец прямо-таки дышал этой любовью временами.

И это дивное состояние тихой, неслышимой волной снова накатило на него, и тогда Тальвер, он же Тальвиг, он же небесный принц, раскрыл свои уста и, обратив свой взор на Фетиль, запел:

Бывало так, что много падал и вставал,

И так уж сильно я от жизни сей устал!

Но ты в неё впустила столько красок!

Я говорю: всё, хватит масок!

Довольно на себя их примерять,

Я лучше буду зло из памяти стирать,

Да, всё то зло, что жить мне не давало,

Но что же душу мою так вот взволновало?!

О, это ты, мой ангел столь прекрасный,

В любви своей невероятно страстный!

Твоя любовь проникла в сердце волной света,

Жду не дождусь прекрасного я лета,

Когда смогу от всех невзгод я отдохнуть,

И в жизнь мою смогла уж ты вдохнуть

То дивное, что силой одаряет,

Любовь твоя всечасно озаряет

То тёмное, не видело что свет,

В душе моей сойдёт оно на нет!

Тальвер спел эту песню в стиле русского романса на своём языке. Фетиль, хотя и не знала тех слов, что молвил ей возлюбленный, осталась в восторге от того, как тот чисто и выразительно исполнял столь искреннюю и исполненную добром и прекрасную её внутренним миром песню. Если бы кто из спутников Онимбийца разговаривал на родном языке Тальвера, то непременно бы нашёл содержание любовного признания более чем изящным и очаровательным. Умиротворённая Фетиль прильнула, взяв мужа своих страстей под локоть, к милому и дорогому ей человеку. Сам Тальвер, как и она, почувствовал себя в тот момент сказочно счастливым.

К сожалению, счастье обоих продолжалось недолго. Причиной тому стал внезапно случившийся обвал.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Упс… – Многозначительно произнёс Кириокас. – Айван, твоя интуиция в этот раз подвела нас.

– Да уж. – С досадой согласился тот. – Но назад так-то поворачивать неохота…

– А что делать?

– Для нас могут стать решающими нашу судьбу какие-то пятнадцать минут. Что если жрецы уже в пещере?

– Возможно. – Не стал отрицать, почесав затылок, Кириокас.

– А нельзя постараться прорубить отверстие в скале? – Спросила Фетиль.

– Это дело непростое, но возможное. – Ответил Айван.

– Ты уверен? – Кириокас пришёл в некоторое изумление от сказанного своим товарищем. – Мы же не знаем.

– Да обвал, сразу видно, не такой уж и большой. – Стал убеждать друга Айван, после чего прислонился ухом к возникшей совсем недавно перед героями стене. – Чувствую слабую вибрацию. Значит, поверхность совсем близко.

– То есть…

– В таком случае будем бороться не с самим обвалом, а постараемся выкопать дыру прямо наверх.

– Как скажешь. – Кириокас решил не возражать старому приятелю.

И правильно сделал. Проход наверх с помощью кирок был произведён примерно за те пятнадцать минут, про которые говорил Айван. Несмотря на то, что на наклонной поверхности нагромождения камней с песком работать было неудобно, всё же охотники справились со своей задачей.

– Фетиль! – Тальвер, поднявшись вслед за двумя мужчинами, подал руку даме.

На лугу, открывшемся героям, паслось стадо овец.