Золотоглазые

Кончив речь, он еще раз посмотрел в зал и увидел на одних лицах тревогу, на других озабоченность. Он заметил, как крепко миссис Морган сжала руку мужа, а ее лицо чуть побледнело.

Первым нарушил тишину человеке раскатистым голосом.

— Думаете, немало шансов? — повторил он вопросительно.

— Да. И еще я уверен, что это единственная возможность. Я не стану вас дурачить, изображая полную уверенность. Все слишком серьезно.

— И когда мы достигнем орбиты, что будет тогда?

— Они постараются поймать нас радаром, и как только это удастся, пошлют нам помощь.

— Х-м, — отозвался спрашивающий. — А что вы лично думаете об этом, капитан?

— Я… что ж, видимо, это будет не так-то просто. Но раз уж мы связаны одной веревочкой, я скажу, что они доберутся до нас за несколько месяцев. Это самое лучшее, на что мы можем рассчитывать. Корабль пошлют с Земли. Сейчас планеты в противофазе. Боюсь, что придется немного подождать.

— А сколько мы выдержим, капитан?

— Согласно моим расчетам, мы продержимся около семнадцати-восемнадцати недель.

— И этого хватит?

— Должно хватить!

Он оборвал паузу, затянувшуюся после этого ответа, и продолжил твердым голосом.

— Пусть будет поменьше удобств, развлечений и комфорта, но если мы правильно разыграем свою партию и урежем потребности до минимума, то все выйдет как надо. Сейчас на повестке дня три насущные проблемы: воздух для дыхания — к счастью, о нем мы можем не беспокоиться. Регенерационная установка, баллоны аварийного запаса и грузового отсека обеспечат нас кислородом надолго. Воду придется экономить. По две пинты на каждые двадцать четыре часа, для всех. К счастью, мы можем добыть воду из топливных баков, хотя это будет далеко не так просто, как это кажется. Хуже всего обстоят дела с пищей.

Он подробно рассказал своим слушателям о всех трудностях, которые их ожидают и под конец добавил:

— А теперь, я надеюсь, у вас будут ко мне какие-то вопросы.

— И нет никакой надежды, что боковые дюзы заработают вновь? — спросил маленький жилистый человечек с обветренным лицом.

— Никакой. Двигательный отсек корабля устроен так, что к нему в космосе не подобраться. Мы попробуем, конечно, но даже если некоторые двигатели и заработают, всей левой двигательной установки нам не починить.

Он решил, что лучше ответить на большее число вопросов, склонив чашу весов в сторону надежды и таким способом поддержать дух у тех, кому судьба подбросила такой злой сюрприз. И правда, перспективы сулили мало хорошего. Прежде чем придет помощь, им потребуется вся воля и решимость, которая только у них имеется, и даже после этого из шестнадцати человек всегда найдутся несколько ничтожных и слабых.

Его взгляд вновь задержался на Алисе Морган и ее муже. Женщина на корабле, терпящем катастрофу, беспокоила его. Когда страсти накалятся, кто-то из мужчин обязательно положит на нее глаз, а потом неровен час, сорвется и…

Но раз уж здесь оказалась женщина, ей придется делить все тяготы наравне с остальными. И никаких поблажек. В критический миг, может, кто-нибудь и позволит себе широкий жест, но выделять человека сейчас, когда им всем предстоит такое испытание, давая ему привилегии, было абсолютно недопустимо. Дайте ей поблажку, и вам придется уступать тем, у кого здоровье пошаливает, настроение сегодня не очень хорошее — бог знает, что из этого выйдет.

— Конечно, — подумал он, увидав, как она сжимает руку мужа и глядит на него широко раскрытыми глазами, — неплохо было бы выделить даму, — но тут же решил, что делать этого не следует.

Он надеялся, что она погибнет не первой. Было бы просто нечестно, чтобы первой была она…

Она и в самом деле оказалась не первой. И вообще за первые три месяца никто не погиб.

Фалкон, благодаря умелому маневрированию с помощью основного двигателя, устремился к орбите Марса. После этого экипажу оставалось совсем немного работы. В промежуточном положении корабль превратился в маленький спутник, мчавшийся по эллиптической орбите, предопределенной заранее. На корабле ожидали помощи или смерти.

На борту, если не открывать створок иллюминаторов, невероятные кульбиты корабля почти не ощущались.

Но стоило их открыть, как бешеный галоп окружающего мира приводил человека в такое смятение, что тут же хотелось захлопнуть створки, чтобы сохранить иллюзию устойчивой вселенной. Даже капитан Винтерс и навигатор едва успевали проделать необходимые измерения и выключали экран, обрывая безумное вращение звезд.

Для всех обитателей корабля Фалкон стал маленьким, независимым миром, сильно ограниченным пространстве и чрезвычайно недолговечным во времени. Более того, это был мир с очень низким уровнем жизни, с нервотрепкой, постоянными срывами, скандалами и болезненным самолюбием, бесхребетностью и склочностью. Здесь находилась кучка людей, и каждый был начеку, боясь, как бы его не обделили. Тех жалких крох, которые назывались обедом, едва хватало, чтобы заглушить голодное урчание в желудке. Ложась спать и просыпаясь, человек постоянно мечтал о еде.