Золотой ангел

– Хотя я и служил Наполеону, но ненавижу его до глубины души, впрочем, как и его соотечественников. За то, что он захватили наше королевство и лишил его независимости. Поэтому я в свое время и дезертировал из французской армии и стал волею судеб пиратом. И я так ненавижу лягушатников, что готов резать их на мелкие кусочки в течение длительного времени. И мучить, мучить, мучить… Но этих французских пленных я не стану истязать до смерти, а попрошу за них хороший выкуп или перепродам другому иному капитану нашего Карибского братства или страшным и кровожадным берберским головорезам. А вот капитана и его помощника я, пожалуй, прикажу вздернуть на нок-рее. За сопротивление. Ты все понял на счет португальцев, Рохос?

– Слушаюсь, командир! – принял к сведению приказ главаря испанец.

Пираты подвесили веревки с петлями на оба конца реи грот-мачты. Жао заставили подняться наверх. Рохос накинул петлю на шею португальцу.

– Люди получат удовольствие от твоей казни, – мерзко и зловеще усмехнулся Рохос. – Я свою работу знаю блестяще! Немало на своем веку перевешал вашего брата.

– Porco espanhol! Deus vai castigá-lo! Logo você vai ser pendurado no yardarm![32] – выругался на своем родном языке Жоа Паштега.

– Говори что угодно, мерзкий окорок, скоро твоя глотка заткнется навечно, а язык твой поганый вывалиться наружу. Его после твоей смерти отклюют птицы. А тело твое, иссохшее и вонючее, бросим на корм рыбам. От тебя ничего не останется, ублюдок! Ни могилки, ни креста, ни надгробного камня. Умри, лиссабонская тварь!..

Рохос изо всей силы толкнул португальского капитана. Жоа Паштега потеряв опору под ногами, стал болтаться в воздухе…

Лаура в ужасе отвернулась. А Алабин, Юзевский и барон с мрачным выражением лица продолжали следить за казнью.

По злому умыслу Рохос неправильно закрепил петлю на шее португальца. Поэтому когда веревка захлестнула горло капитана, вместо того, чтобы умереть моментально, он боролся за жизнь в течение трех минут. И эта смерть была неприглядна и мучительна! Лицо капитана по мере удушения синело. От потери сознания опорожнился и мочевой пузырь. Потом изо рта пошла кровавая пена – ведь дыхательные пути были закрыты не полностью, и в легкие попадало какое-то количество воздуха, несмотря на петлю. Настоящая агония началась, когда боль от удушения, стала просто невыносимой.

Капитан начал судорожно дергать ногами. При этом пошли мощные движения грудной клетки – жертва безуспешно пыталась вдохнуть хоть глоток воздуха, и скорость этих движений стремительно нарастала. Казалось, что португалец бьется в припадке истерического смеха – настолько быстро сотрясались ее плечи и грудь. По телу капитана шла сильная дрожь, мышцы попеременно быстро спазматически сокращались и расслаблялись, как бы вибрируя. Эти движения были настолько сильными и частыми, что присутствующие на казни люди слышали, как гудит веревка. Ноги бедняги то поджимались к подбородку, то синхронно дергались в разные стороны, то раздельно. Повешенный поневоле исполнял «пляску висельника».

А это явно забавляло пиратов и их главаря Ренсенбринка.

Наконец Жоа Паштега в последний раз подтянул и опустил ноги… И замер…

– Отмучился, бедняга, – сказал Юзевский, сумрачно наблюдая за казненным португальцем. – Вот что нас ждало, Дмитрий Михайлович, в случае нашего отказа служить безумному голландцу.

– Да, ужасная смерть, – констатировал Дмитрий.

Рохос недобро посмотрел на Алабина и Юзевского.

– Эй, русские, говорите по-испански или на худой конец по-английски. Я должен знать, о чем вы говорите. Вдруг вы замышляете нечто дурное против нашего капитана.

– Good, sir! – ответил Юзевский. – We will speak English![33]

– Eso es bueno![34] – удовлетворительно кивнул испанец.

Над помощником португальского капитана – Лиушом – Рохос сжалился, и повесил его быстро и без излишних мучений.

После страшных экзекуций пираты стали перетаскивать товар с каракки на свой фрегат. Не забыли они прихватить с собой комплект запасных парусов «Мадре де Христофор», тросы, новую парусину и парусные нитки. Для этого задействовали всех пленных, кроме баронессы. Ренсенбринк пожалел французскую красотку. Как только весь товар и трофеи перекочевал с португальского судна на пиратское, разбойники стали отцепляться от португальского судна. Затем они подожгли каракку: пираты уничтожали следы своих преступлений.

Спустя час Бешеный Дик отдал приказ к отплытию.

* * *

Киль судна с большим усердием разрезал океанское пространство, и «Вильгельм Оранский» весело и стремительно бежал по волнам навстречу новым приключениям.

Итак, дело сделано – можно гулять смело! Пираты принялись отмечать победу. Они вдоволь ели, пили ром и джин, играли в кости, карты, вспоминали перипетии боя, и молились за павших товарищей.

Пьяный Рохос косился на Алабина и Юзевского.