Золотой архипелаг

Сергей Грибов любил поболеть с удовольствием, еще в детстве, когда в ответ на его незначительные хвори заботливая мама окружала Сереженьку теплом и уютом, разрешала пропускать школу, варила какао и жарила картошку, которую Грибов, сколько себя помнил, предпочитал всем изысканным блюдам. Помимо этого, болезнь означала возможность устраниться от всех домашних дел и в который раз самозабвенно погрузиться в «Приключения Шерлока Холмса», которые захватывали Сережу, несмотря на то что развязка каждого рассказа была ему знакома наизусть. Он неизменно холодел от волнения, предчувствуя, что с болот вот-вот появится, сияя фосфорической пастью, собака Баскервилей; он усвоил все хитрости дедуктивного метода великого сыщика… При этом Сережа никогда не мечтал раскрывать преступления в реальной жизни и, если бы ему это предложили какие-нибудь великодушные дяденьки-милиционеры, вряд ли испытал бы прилив радости. Какой-то частью своего отчасти очень инфантильного, отчасти, наоборот, рано развившегося ума он понимал, что настоящее преступление — дело грязное и небезопасное, так что таким болезненным и уязвимым мальчикам, как он, лучше держаться от него подальше. Он просто — чисто и бескорыстно — любил читать детективы, причем предпочитал те, в которых разгадка преступления оказывалась плодом логических усилий выдающегося ума, а не стрельбы и беготни тупого парня, мало чем отличающегося от выслеживаемых им бандитов или убийц… Конечно, Сережа читал детективы и тогда, когда был здоров, но во время болезни он мог делать это без чувства вины и оглядки на то, что пора делать уроки.

Позднее, во взрослой жизни, Сергей Грибов не имел права тратить время на болезни: деньги никого не ждут, и, если ты их не заработал в данный момент, значит, они для тебя навсегда утрачены. А вот увлечение детективами осталось, только теперь он, состоятельный человек, мог влить его в правильное русло: детективные романы должны приносить не только удовольствие, но и деньги. С этой целью было создано издательство «Эффект». Конечно, нельзя сказать, что «Эффект» был финансовым гигантом — так, средней руки издательство, но зато он приобрел респектабельность и не слишком обширную, зато преданную когорту читателей. Выпускали здесь детективы и переводные — английские, шведские, финские, венгерские, даже японские, — и отечественные, но все они относились к ценимому Грибовым разряду хитроумных логических загадок. Оказалось, что даже в наше время незамысловатых боевиков не перевелись любители давать пищу уму! При этом Грибов уделял большое внимание языку: на корню зарубались отечественные романы, пестрящие фразами вроде «Он занял ему стольник» (вместо «одолжил») — так же как и переводные, в которых благодаря переводчику принцессы появляются на балах в вельветовых, а не бархатных платьях, а герои попадают в комнаты, обставленные античной (почему-то не антикварной и не старинной) мебелью. Экономист Грибов, конечно, романо-германских факультетов не кончал, но точное слово ценил. Так же как и добросовестность в отношении порученного дела.

Что же касается второго, помимо книжной продукции, детища «Эффекта» — альманаха «Российский детектив», то здесь строгие требования не действовали, за исключением одного: документальной подлинности. В альманахе «Российский детектив» преступления обычно не были изящными и безупречно логически выверенными: они были иногда нелогичными, иногда зверскими, иногда бессмысленными — так же, как и в жизни… Что значит «как», ведь они и брались из жизни! Иногда их персонажи выступали под своими подлинными именами, если дело было старое и закрытое, но чаще их выводили завуалированно, под прозрачными псевдонимами, которые осведомленному читателю не составляло труда раскусить. Неудивительно, что не один из этих персонажей имел зуб против журналиста, растерзавшего его, как Тузик грелку; но еще больший зуб, можно сказать, клык, — и против самого Грибова, с санкции которого все это писалось и выпускалось в свет приличными тиражами. Занимаясь издательским делом, Грибов наслаждался возможностью соприкасаться с совершенно реальными преступниками исключительно в книжно-журнальном контексте, на уровне написанного слова, словно они были действительно персонажами, а он — всемогущим автором, парящим в небесах над схваткой и чуть-чуть в стороне. И рано или поздно он должен был бы осознать, что все это — иллюзия. Если автор существует, то им способен оказаться лишь Бог. А все прочие — лишь персонажи, которым способны причинить реальное зло другие подобные персонажи. Грибов не заметил, что в качестве исполнительного директора компании «Подмосковье-агро» вплотную подошел к тому, чтобы соприкоснуться с настоящим преступлением. Жертвой которого он и стал…