Золотой браслет, вождь индейцев

Как вид окружающей природы, так и вид этого лагеря представлял картину глубокого мира. Изредка показывалась человеческая фигура, переходившая от одного шалаша к другому, да виднелись дети, резвившиеся на солнце.

- Ведь это просто глазам праздник, такое зрелище! - воскликнул Эван Рой под влиянием охватившего его впечатления. - А еще бы лучше было, если бы у этих бедняков были настоящие жилища и домашний скот для существования зимой.

- Какое благо дала им цивилизация, чтобы они приняли ее законы? - спросил молодой вождь, возвращаясь к своим привычным размышлениям. - Тебе хотелось бы, чтобы у них были дома и стада. Ну, а надолго ли янки оставили бы все это в их владении? Нет, уж лучше им оставаться в бродячей бедности - это их последняя защита.

- Да, это хорошо в теплое время года. А что будет с ними, когда наступит зима? Если бы они могли, как степные звери, менять убежище со сменой времени года!

- А почему они не могут этого сделать? - спросил с гневом молодой человек. - Бывало, они так и делали: каждый год с наступлением холодов уходили к озерам до устья Симморона. Никто им в этом не мешал. Они жили свободно, как жили их отцы, дрались храбро, когда это требовалось, и были счастливы. Нужно же было прийти белым для того, чтобы вытеснить индейцев, украсть у них их родовую собственность. Да, да, Эван Рой, украсть! О, я не стану выбирать выражения. Отец мой, не правда ли, думал, что он поступил хорошо, дав моей матери титул и права белой женщины. Он мечтал спасти нас от жизни дикарей, воспитывая в городе. Что принесло нам это воспитание? Какое благо? Помешало оно тому, чтобы меня за ничтожную провинность исключили и выгнали из академии и лишили назначения и чина? Защищает ли оно сестру мою от взоров, полных презрения? В ней видят только дочь парии, и от нее отворачиваются набитые белые дуры, недостойные нести подол ее платья. И все это только потому, что она смешанной крови! Эван, я тысячу раз задавал себе этот вопрос, и совесть моя произнесла, наконец, окончательный приговор. Племя моего отца причинило разорение племени моей матери. Я возвращу угнетенным беднякам их достояние; я отомщу за них, говорю тебе, или погибну, преследуя свою цель!

- Зачем ты хочешь впутаться в эту кровавую историю? К тому же твоя мать была из племени черноногих; зачем же ты пришел к племени дакота?

- Ты прав, Эван. Дакота для меня чужое племя, но я признаю свое родство с ними по происхождению. Племя моей матери исчезло из-за беспощадной войны, которую они объявили белым, а те, что уцелели, бежали в Канаду под защиту английского флага. Я решил быть мстителем за все индейские племена и я поклялся моей матери собрать всех краснокожих и повести их против бесстыдных грабителей, отнявших все их достояние.

- А ведь ты учился истории, Мак Дайармид, и не мог забыть, какой участи подверглись король Филипп и Понтиок . Они потерпели постыдное поражение, какое терпят всякий раз дикие в борьбе с цивилизацией. Что же касается тебя, то одно из двух: или тебе не удастся создать такой союз, о каком ты мечтаешь, или, если в этом ты и преуспеешь, он будет разбит при первой встрече с врагом.

- Отчего же мы должны терпеть поражение? Кто поручится за то, что при виде громадного союза всех индейских племен и их правильно организованных полчищ белые не призадумаются и не найдут для себя более удобным предоставить индейцам часть земли, необходимую им для их естественной жизни, чем продолжать безжалостное уничтожение, которое возмущает даже тех, кто его проводит. Да, наконец, не в результате дело, - цель прекрасна и заманчива. И я во что бы то ни стало попытаюсь ее достигнуть.

Последовало молчание, и собеседники погрузились каждый в свои размышления.

- Время идет, - заметил Мак Дайармид, взглянув на солнце. - Надо вернуться в лагерь и посмотреть, что делает Большой Змей со своими танцорами...

- Какое несчастие, - воскликнул Эван Рой, продолжая свою мысль, - какое несчастие, что в вашей семье только отец твой поступал умно! Вместо того, чтобы лелеять несбыточные мечты о восстании и о каком-то будущем великом примирении с белыми, не лучше ли было бы тебе, по примеру отца, продолжать торговлю мехами, удвоить состояние, сделаться таким богачом, чтобы все окружающие преклонились пред тобой?

- Есть кроме золота другой путь к почестям, - сказал бывший кадет, поднимая надменно голову. - Не все же мне терпеть одни неудачи, Эван!.. Но пойдем!

Они спустились по откосу и подошли к реке. По дороге пасшиеся на лугах стада буйволов не поднимали даже голов при их приближении и продолжали щипать траву, нисколько не пугаясь.